Почему же младенцы, пристойно ведущие себя днем, становятся несносными крикунами по ночам?
Прежде всего, необходимо учитывать определенный психологический момент. Ребенок плачет практически одинаково громко в любое время суток. Но ночью, когда стихают привычные шумы, создаваемые движущимся транспортом, работающими приборами, шагами, затихают разговоры и музыка, выключаются радио и телевизор, любой звук воспринимается очень ясно и отчетливо. Мы слышим, как грохает дверца лифта, как мяукают под окном коты или соседи включают музыку. Эти звуки кажутся нам почти оглушительными по контрасту с ночной тишиной, хотя днем мы, скорее всего, не обратили бы на них внимания. Поэтому люди, работающие или развлекающиеся в позднее время, вынуждены считаться с интересами окружающих.
Младенец пока еще не знаком с социальными нормами. И ест, и засыпает он приблизительно через равные промежутки времени, лишь постепенно привыкая делать более продолжительным промежуток времени между последним ночным и первым утренним кормлением. Полуночные пробуждения – дело вполне для него обычное. Но если утомленные за день родители не сразу угадывают, что нужно сделать для их малыша (укрыть потеплее или раскутать, отогнать назойливое насекомое и побаюкать, предложить бутылочку с водой или пустышку, помочь занять более удобное положение), то в его плаче появляются более требовательные, обиженные нотки. А неудачная вторая попытка вызывает уже настоящий крик.
Было бы значительно проще, если бы не все те же социальные нормы и условности. Занимаются плачущими малышами по ночам обычно мамы, реже бабушки, еще реже дедушки и, наконец, отцы. Прочие члены семьи к этому не допускаются, а точнее, избавлены от этой обязанности. Даже в приведенном выше примере видно, что мать испытывает чувство неловкости за беспокойство, причиняемое ее ребенком другим членам семьи. Нередко неудовольствие супруга открыто выражается в демонстративных формах, например, в развороте к стене, накрывании головы подушкой, резком требовании немедленно успокоить ребенка и даже в бегстве в другое помещение. Чувства неловкости, вины и обиды так тесно переплетаются в сознании молодой матери, что она может невольно вымещать свою обиду на малыше, начиная шикать на него, изменяя ритм покачиваний, корректируя интонации своего голоса. Результатом этих перемен становится затяжной обиженный плач маленького сына или дочери.
Если большую часть дня ребенок пребывает в относительном спокойствии и находится только с матерью, то еще одной причиной ночных концертов может явиться нарождающаяся у младенца потребность в общении. Вечером, когда все собираются дома, ребенку уделяется гораздо больше внимания: с ним разговаривают, по очереди берут на руки, в семье царит общее оживление. Многие малыши своеобразно реагируют на эту ситуацию. После очередного вечернего кормления они подолгу «гуляют», то есть у них наступает продолжительный период бодрствования. Ребенок может настолько разгуляться, что уложить его в одиннадцать, двенадцать и даже час ночи бывает довольно трудно. Взрослые начинают проявлять нетерпение, а перевозбужденный карапуз закатывает истерику. Образовавшийся дефицит сна ребенок восполняет утром, когда работающие члены семьи разбегутся по своим делам. Об окружающих он еще думать не научился.
Обычно такая ситуация складывается, когда малышу исполняется 2,5–3 месяца и в его психике закладываются первые социальные элементы, в частности появляется комплекс оживления (положительная эмоциональная реакция на общение и взаимодействие со взрослыми членами семьи). Потом она становится менее выраженной. Появление же регулярных ночных концертов в более раннем возрасте чаще всего служит признаком какого-либо недомогания.
