Детские сердечки - страница 25

– В смысле?

– Он убивает, не особо задумываясь, тех, на кого покажет старший брат. Ему достаточно объяснить, что этим он делает хорошее дело. И он до конца уверен, что убивая очередного человека, порой случайного, он остается положительным героем. У него нет в голове преграды, которая останавливает и заставляет задуматься. Он не думает, он просто нажимает спуск и, даже если гибнет невиновный, этот Данила об этом больше никогда не переживает, как будто и не было ничего. Он не может решить проблемы другим способом, кроме как оружием. Он глубоко ущербен.

– Даже так?

– А как иначе? Этот Данила ко всему прочему не может устроить свою личную жизнь. Женщина – водительница трамвая, с ним только изменяла мужу, развлекалась, но не поехала, всё бросив, когда он попросил. Тусовщица была с ним только из-за денег, ну а про проститутку в Америке вообще молчу. Если бы он её смертельно не подставил под проблемы с сутенёром – она с ним рядом ни за что не была бы.

– А певица?

– Певица с ним просто играла. Он игрушка, не более.

– И что ты всем этим хочешь сказать?

– Он одинокий, психологически нездоровый человек. У него даже нормальных друзей нет, есть лишь боевые товарищи, с кем он воевал, то есть, те с кем он должен был волею судьбы выжить. Друзьями их сделала война. Всё, – Янек перевел дух. – И ты хочешь сказать, что это культовый фильм у вас? Это ваш национальный герой?

– Видимо да, – ответил я, подумав. – Это наш герой, разбирающийся с несправедливостью и ищущий правду жизни теми способами и методами, что ему доступны – через грязь, кровь и боль. Он не особо задумывается над своими действиями, потому что свято уверен в себе, и от того не подвержен сомнению уже ступив на свой путь.

– Прямо как ты? – Ян внимательно поглядел мне в глаза.

– Я? Я не такой, – я отмахнулся. – Сомнения мне не чужды. Каждую ночь мысли одолевают мою большую голову.

– Ну а для чего же еще нужны герои? – философски заметил поляк. – Герои нужны, чтобы к ним стремиться!

На этом разговор и иссяк. Дальше ехали, погрузившись в свои сомнения и мысли. А, между тем, город Осло просыпался.

Солнца опять было не видно за толстым одеялом из серых облаков. Сумерки наступающего дня пробивались через свинцовое небо и мелкий снег, ниспадающий вместе с ветром на промерзлую землю.

К моему великому изумлению, мы проехали мимо работающего фонтана. Нет, фонтаны я видел и в своем родном городе, но то, что они способны работать при минус пятнадцати – даже и представить не мог. Впрочем, чем бы, дитя не тешилось – лишь бы в депрессию не впадало.

Наша задача была проста – перехватить детей в одной из местных школ во время большой перемены. Как мне объяснила Жанна, первые классы тут напоминают наш детский сад. У детей нет полноценных предметов – они просто вместе с воспитателями учат каждую букву алфавита в отдельности. Единственно, что занятиям на улице уделяется больше, чем в России времени, даже зимой. На это и был расчет.

Мы добрались до места как раз к тому времени, когда детей привозили в школу. Оставалось минут двадцать, чтобы еще раз оглядеться. Ричард должен был несколько раз объехать район и припарковаться так, чтобы, в случае чего, перекрыть путь полицейским, если те всё же появятся. Ян и Жанна, изображая (а может и не изображая) влюбленную парочку, праздно шатались по улице. Ну а мне досталась роль водителя.

В своих шоферских навыках я был уверен, не зря сидел за рулем в охранном экипаже. Я почти никогда не опаздывал на вызов, выжимая из автомобиля всё, что можно и нельзя. А уйти от погони тут, даже на электромобиле – дело пяти минут. По крайней мере, я себя в этом уверил.