Детство босоногое моё - страница 5
– Ваня! Мой родной! Ну куда же ты так торопишься? Никто у тебя твою чашку не отнимет. Смотри, ещё осталось больше половины котла ухи. Да самой рыбы сколько лежит на досках! Да и место оставь для чилима и чая с ежевикой.
Все за ухой были весёлыми, добрыми, едиными, как одна семья. Но мне помнится, что особенно весёлыми и добрыми после ухи стали все мужики, особенно мой отец, дядя Миша – Юркин отец и дядя Коля – отец Васьки… В чём была причина такого повышенного веселья, можно было и не догадываться.
Потом пили чай с ежевикой. После небольшого отдыха продолжили работу. Надо было торопиться. Дотемна надо отчалить. А перед этим надо поужинать. Работа для всех была прежней. Мужчины начали загружать плашкоут и лодки дровами.
Ужинали после того, как всё было плотно погружено, закреплено, увязано. Для верности пересчитали ребятишек. Все были на месте, слава богу. Правда, все были в ссадинах, царапинах, занозах, но кости у всех целы. К ужину сварили новый чай, разогрели остатки ухи. Куски рыбы с досок ели холодными. Оказалось, что в жаркую погоду холодная рыба ещё вкуснее, особенно сом. Когда солнце зашло и стало заметно темнеть, тронулись в обратный путь. Ребятишек, сморённых жарой, вкусной едой, с переполненными сверх всякой меры желудками, уложили спать в кубрике и в пологе над кубриком. Я допоздна крутился около отца и его друзей, слушал бесконечные рацеи дяди Коли про Дальний Восток, где он работал на китобойной флотилии, воспоминания отца и его друзей о войне, Монголии, Халхин-Голе и незаметно уснул.
На следующее утро наш караван, нагруженный под завязку дровами, чилимом, рыбой, ягодами прибыл в наше село. Завтракали-пили чай («чайпили» – так говорили в нашем селе) все уже по своим домам. Но вскоре вернулись к каравану: разгружаться и делить дрова. При разгрузке разные по размерам дрова разносили по кучкам, которых было столько, сколько семей принимало участие в заготовке дров. Никто не знал до последнего момента, где его кучка. Поэтому кучки получились примерно равными. Начался делёж. Дядя Коля подходил к любой кучке и кричал моему отцу, стоящему спиной к кучкам со списком фамилий:
– Кому?
Отец из списка выкрикивал фамилию и вычёркивал её карандашом. Такой делёж в присутствии всех был самым справедливым. Потом каждая семья свои кучки перетащила на свои дворы. С ними ещё предстояло много работы. Но самая интересная, на мой взгляд, работа была закончена. И мы с пацанами ещё долго вспоминали наше удивительное путешествие в джунгли Тарзана.
ФРОНТОВИКИ
Посвящается годовщине Великой Победы
Когда говорят о фронтовиках, то всегда вспоминается село, где прошло моё детство. Это было в пятидесятых-шестидесятых послевоенных годах. Мы, пацанва, после школы и во время каникул всё время крутились около взрослых. Эти взрослые всегда были заняты делом. Их обычная работа нам была малоинтересна. Но когда делалось что-то необычное, то от нашей назойливости нельзя было избавиться. Ещё интереснее было, когда работа заканчивалась. А это были или разгрузка парохода с товарами для села (мука, сахар, соль) или окончание строительства самодельного моста через ерик, или ещё какого-нибудь дела. «Дельного дела», как говорила моя маленькая дочь. Как правило, откуда-то появлялось несколько бутылок водки с сургучными пробками, нехитрая, по сельским меркам, закуска: балычок из осетрины, селёдка-залом, жирная вяленая вобла, какая-то зелень. Но ничего иноземного, только своё, советское. Ну и, конечно, уха из только что пойманной в нашей речке рыбы! Варилось это всё в ведре на костре, разложенном прямо у реки. Сборная уха получалась наваристой. «Сборная» – это когда уха варится из разных пород рыб. А здесь были и сазан, и окунь, и сом, и тарашка, и краснопёрка, и лещ, и судак! Рыбы было много -чуть ли не полведра!