Она обладала какой-то удивительной женской магией, которую я, тогда ещё маленькая, не могла бы описать словами, но ощущала интуитивно. Мы отдыхали на пляже, и какой-то темпераментный «возрастной» мачо всё старался произвести на неё впечатление. Ей достаточно было просто строго приподнять бровь, чтобы пылкий ухажёр всё понял и исчез из поля зрения навсегда. Мужчины вообще преображались с её появлением: продавцы на рынке совали в подарок целые пакеты лучших овощей и фруктов, а рабочие, которые делали в доме ремонт, переходили на высокопарный слог.
Она была для меня одновременно звездой недосягаемой величины – МГУ, наука, журналистика, студенты – и самой близкой и родной, весёлой и простой подружкой, с которой можно болтать и смеяться обо всём на свете; не знаю больше мамы, которая бы любила ребёнка так чутко, так нежно. Я никогда не слышала от неё нудных назиданий, а кредит доверия ко всем моим решениям был огромным: «Доченька, ты такая умная, решай сама, у тебя всё получится». И получалось же. И меня в такие моменты распирало от гордости: «Это ж я сама!», а она улыбалась и гордилась вместе со мной хоть победой на соревнованиях, хоть поступлением в вуз.
Моя память хранит сотни крохотных и великих моментов счастья, которое я познала благодаря ей. Это то, что со мной навсегда. То, что греет в трудную минуту. То, что даёт силы идти вперёд и говорить самой себе: «Ты справишься». Это та самая бескрайняя любовь, заложенная, как фундамент, в детстве; она живёт во мне и от меня передаётся уже следующему поколению…
Спасибо тебе, Мама. Любимая. Неповторимая. Незабвенная.
Моя бабушка Клара Павловна Скопина всегда была для меня, да и для сотен других людей, человеком особым. Для кого – компасом, для кого – маяком, для кого – аккумулятором, когда свои силы иссякли, или батареей, у которой всегда можно погреться.
Жизнь ей досталась, мягко говоря, непростая. «Дитя войны», пережившее все тяготы военных лет, и тем не менее золотая медалистка, умница «по всем фронтам», гордость своего родного Свердловска.
Любовь к людям и жажда писать о них толкнули её на журфак. И журналистика захватила её душу и сердце.
Молодёжная газета «На смену!», оттуда – собкором в «Комсомольскую правду», сначала по Уралу, потом по Сибири, затем по Центрально-Чернозёмной зоне и впоследствии – в Москву. В городах и сёлах, на заводах и в «верхах» её ждали, чтобы рассказать, попросить, поделиться, потребовать. Люди приезжали домой в любое время дня и ночи: отдельного «офиса» для корпункта не было. А дома – четверо (!) детей, бесконечные борщи и бесконечные звонки из редакции: «Срочно! Где материал?!»
Ни тебе стиральной машины, ни памперсов, даже продукты зачастую достать неоткуда. Но была швейная машинка, и дети всегда были «с иголочки», была фанатичная любовь к профессии – и материал всегда сдавался в срок, неважно, какой ценой. Какой там сон, какие выходные и отпуска!
Один случай стал для неё полной неожиданностью – к такому нельзя быть готовым – и настоящей проверкой на журналистскую прочность. 1 мая 1960 года в небе над Свердловском советские силы ПВО сбили американский самолёт-шпион, нагло вторгшийся в наше пространство в мирный праздничный день, Первомай. Случай беспрецедентный, наделавший много шума и, конечно, вошедший в историю. От удара ракеты самолёт разлетелся на части, но лётчик (Френсис Гэри Пауэрс) успел выпрыгнуть с парашютом и остался жив. Потом было следствие, наш гуманный суд и даже обмен американца на советского шпиона Рудольфа Абеля, задержанного в США…
