– Потому что ты выгнал меня. Опять, – она закусила губу.
– Я же сказал, сейчас мне нужно сосредоточиться на более важных вещах. На Подэре. Я не могу распыляться, – Рогар поднял руку и осторожно заправил медный локон ей за ухо.
– Нет. Мне кажется, дело не только в этом.
Не переставая ласкать пальцами волосы Кайлин, Рогар пожал плечом. Он врет ей. А она врет ему. Так что они квиты. Но как же сводит челюсти от желания, когда она сидит вот так, совсем рядом, а ее волосы пахнут солью и ветром, как во всех его снах.
– Если ты не разлюбил меня, тогда приходи сегодня вечером, – рачонок бросилась ему на шею, обняла крепко-крепко, и Рогар закрыл глаза, забыв, как дышать, как шевелиться, как думать о чем-то в ее объятиях. Скольких мужчин она так обнимала? Шион говорит, что многих. Но сейчас не хочется об этом думать. И об угрозе Подэры, об их взаимной лжи, о том, что он до сих пор не разобрался, какая из реальностей правдива – ни о чем не хочется думать, лишь бы рачонок по-прежнему любила его.
– Приходи, – продолжила звать она, – мне так плохо без тебя. Одной. И Лауру плохо. Он зовет тебя. Скучает. Хотя бы ненадолго. Приходи к нам.
Отвратительный муж. Отвратительный отец.
– А ты не боишься?
Слова сорвались с его губ сами, помимо воли. Рогар ощутил, как напряглось под его большими ладонями маленькое тело Кайлин, какой жесткой стала ее спина, когда она выпрямилась, чтобы заглянуть ему в лицо.
– А чего мне бояться?
Он снова зажмурился. Врет. Если бы сказала правду…
– Того, что ты убьешь меня во сне?
Ошеломленный, он крепко стиснул ее талию руками, и Кайлин поморщилась.
– Ты ведь это хочешь услышать? – тихо спросила она. – Но я ведь не прошу тебя оставаться на всю ночь. Я прошу лишь не выбрасывать меня из своей жизни в моменты, когда ты сам находишься на распутье. Ты привык рвать путы, когда вот тут… – она тронула пальчиками его грудь поверх котта, – …становится невыносимо. Но я уже говорила тебе однажды. И повторю опять. Пусть мои слова банальны. Но я хочу быть рядом в любой момент твоей жизни.
Рогар сглотнул. Каждый вздох, казалось, давался ему с огромным трудом.
– Я… не уверен, что сейчас не сплю.
– А что тебе подсказывает сердце? – пытливо вгляделась она ему в лицо.
– Сердце… – он ядовито усмехнулся, – я привык слушать то, что подсказывает мне опыт. Выучка. Логика.
– Зрение, – кивнула она. – Но если человек слепнет, он учится полагаться на другие органы чувств. Если логика… разум… подводят тебя, может, стоит найти другие ориентиры?
Не веря своим ушам, Рогар покачал головой. Вот как ей это удается? Когда-то давным-давно, кажется, что целую вечность назад, она точно с таким же видом спорила с ним по поводу космоса и тайн вселенной, когда ему казалось, что дикая аборигенка и малейшего представления не может иметь о мире по сравнению с ним. И когда она в лицо сказала ему, что он пьет, лишь бы не думать о детях. И много-много раз еще, когда ей удавалось удивить его неожиданным ходом мыслей. Она – не такая, как все. Но и он – не такой. Они оба – в своем роде изгои в своих мирах. Может, это их и объединило?
– Я почти поверила, что ты меня больше не любишь, – с упреком, кокетливо надув губы, продолжала Кайлин, – пока не привезли песок. С ума сойти, как тебе только в голову пришло такое?
Рогар лишь усмехнулся.
– И как давно ты его заказал? Посмотри на меня. Признавайся, как давно?
– Довольно давно.
