Ей почудились и другие крики, нестройный хор мужских голосов, раздававшийся откуда-то снаружи, – а затем все вокруг взорвалось. Казалось, сам свет из невесомого стал плотным, собрался в драгоценные кристаллы, которые брызнули в окно, и повис в воздухе прямо перед лицом Кайлин крупными сверкающими каплями. Онемев от изумления, она разглядывала их широко распахнутыми глазами. Так вот, значит, как распахивается разлом. Никогда еще ей не было так хорошо, как в этот момент, даже в объятиях Рогара она не испытывала такого. Чистый экстаз. Чистый свет. Она не могла даже пошевелиться от восторга. На личике спящего Лаура скользили радужные блики, и это было самое прекрасное зрелище в ее жизни.
Может, об этом ей когда-то твердил слепой Морлок? Что она увидит что-то нереальное своими глазами? Но видения пугали старика, а то, с чем теперь столкнулась Кайлин, было… божественно. Некстати ей подумалось, что все люди в «бутылочном горлышке» сейчас наверняка так же любуются зрелищем, раскрыв рты. Этому просто невозможно противостоять, настолько это бесподобно. Мы как беспечные рыбешки, привлеченные светом подводного монстра-фонарщика, подумалось ей. Нас можно брать голыми руками.
И даже понимая это, она ничего не могла с собой поделать. Только бездумно улыбалась, а радужные брызги висели по всей комнате, окружая ее. А затем они резко ускорились, проносясь мимо белыми раскаленными стрелами – и исчезли, просто растаяли в воздухе.
И сразу же откуда-то извне донеслись приглушенные вопли ужаса.
***
С первого же взгляда Рогар понял, что опоздал. Сияние распахнутого разлома раскинулось вширь и ввысь – так далеко, так красиво. Люди кричали, не в силах охватить разумом такое великолепие. Снаружи шел снег, и темные фигурки отчетливо выделялись на белом фоне, стоя на коленях или ползая на четвереньках по земле. Потерянные, как малые дети. Торопливо, насколько позволяла нога, Рогар спустился по лестнице во внутренний двор. Настоящий, чистый, свежий снег он когда-то впервые в жизни увидел именно здесь, на Эре. В Подэре им на головы обычно сыпался желтый пепел.
Рогар протянул ладонь, чтобы поймать снежинку – простое удовольствие, перед которым не мог устоять точно так же, как его кнесты преклонялись перед силой и могуществом разлома, – и старый кнест-оружник, поджидавший внизу у лестницы, истолковал этот жест по своему, вложив ему в руку боевой меч. Рогар только кивнул в знак благодарности и сжал пальцы. Как это символично – чтобы прикасаться к красоте этого мира, он всегда должен быть вооружен.
Переодеться он не успел, но так, возможно, было даже лучше. Одежда как никогда прежде душила, давила на кожу, сковывала тело, и Рогар на ходу сорвал и отшвырнул в сторону рубашку, оставшись лишь в шоссах и сапогах. Крохотные льдинки летели сверху на него, приятно покалывая плечи и грудь, пока он шел – единственный готовый к бою среди временно обездвиженного войска. Он не чувствовал холода снаружи своей телесной оболочки и не чувствовал жара внутри, лишь плотнее сжал рукоять меча, кивнув дозорным, чтобы открыли перед ним внешние ворота, ведущие в «бутылочное горлышко».
На его глазах длинными, хищными лентами два орана взмыли ввысь, закрывая прекрасное пасмурное небо Эры отвратительными чешуйчатыми телами. Их пасти злорадно оскалились под прицелом скорпионов, следящих за врагами со склонов, стен и башен, многочисленные тонкие ноги ходили волнами в свежем морозном воздухе. Из разлома прямо на заградительные рвы ползли приплюснутые вирги, похожие на сундуки на коротеньких ходулях. Один рухнул в ловушку, но остальные напирали сзади. Лишенные интеллекта куски плоти, которыми движет лишь один врожденный инстинкт: убивать. Рогар едва ли взглянул на всех них – старое меню. Сейчас кнесты стряхнут с себя первый шок, опомнятся и примутся за дело.
