С его появлением люди и правда воспрянули духом. Глухо кашлянул один скорпион, другой, истошно завопил оран, сбитый болтом и рухнувший в ущелье. Через мгновение он взмыл оттуда опять, но нападать в ответ не спешил, лишь снова завис в воздухе рядом с собратом. Вирги тоже застыли на месте, и в первых рядах десяток возникла заминка: кнесты не понимали, пора ли атаковать, пока враг медлит, или не стоит делать этого первыми.
Рогар насторожился. Подэра меняла тактику уже во второй раз, и это не сулило ничего хорошего. Усилием воли он отогнал мысли о Надэре, сейчас они сильно мешали, отвлекали его внимание, но невольно все равно продолжал скользить взглядом вокруг, ожидать внезапного удара откуда угодно, даже из-за спины. И замер, увидев, кто стоит по ту сторону разлома.
Они по привычке прятали лица, но даже не будь на Учителе знаков отличия, положенных его высокому статусу, Рогар все равно узнал бы его по осанке, манере держаться, властному повороту головы. Он ощутил, как взмокла и задрожала ладонь, сжимающая меч: так сильно, до зубовного скрежета, до темноты в глазах ему захотелось броситься вперед, преодолеть разлом и снести голову убийце матери. Но невидимая в данный момент преграда между мирами надежно защищала обе враждующие стороны от беспорядочных метаний: попробуй Рогар вернуться обратно, и от него не останется ничего, кроме бездушного куска плоти. Учитель наверняка тоже думал об этом и ухмылялся, Рогар шкурой чувствовал это, даже не видя его лица.
А может, Учитель надеялся, что предатель так разозлится, что потеряет рассудок и побежит, забыв обо всем. Это, конечно, оказалось бы самым простым выходом для Подэры: безумец сам положил конец всему. Рогар позволил себе тоже ухмыльнуться.
Тем временем, одна из фигур отделилась от прочих и медленно двинулась к разлому. Сколько лет прошло, а Рогар до сих пор помнил, как сам точно так же едва передвигал ноги навстречу неизведанному. Долго же они ждали, подумал он, когда фигура, поколебавшись, преодолела невидимый барьер и ступила на землю Эры. Но тут же одернул себя: время в мирах течет неравномерно, это здесь его прошло уже много, а там – едва ли несколько лет. И они прекрасно знали, что по эту сторону разлома сами становятся слабы, как дети. Надо быть самоубийцей, камикадзе, чтобы шагнуть сюда, зная, что обратно, к своим, уже никогда не получится вернуться, и не до конца понимая правила, по которым устроен этот мир. Видимо, терпение Учителя на исходе.
В рядах десяток пошло волнение, и Рогар уверенно двинулся вперед, навстречу гостю. Когда он проходил мимо рядов, кнесты замолкали, и вокруг становилось так тихо, что было слышно, как под ногами скрипит снег. Подэрец на мгновение согнулся, пошарил по поземке, с искренним изумлением уставился на свои руки. Как ребенок, усмехнулся про себя Рогар, вспоминая, как когда-то похожие эмоции испытывал сам. Но непрошенный гость уже встряхнулся, поднялся и тоже пошел вперед, пробираясь между тушами виргов. Не видя лица, Рогар его не узнавал. Впрочем, он предпочел бы, чтобы так все и оставалось. Лучше не знать, кого именно из бывших соседей и друзей придется убить на этот раз.
– Люди! – внезапно закричал тот, его голос звучал глухо и искаженно, выходя из глубин нутра. – Мы пришли с миром! Люди! Мы предлагаем перемирие!
Ораны, зависшие в небе за его спиной, покачивались, словно на волнах. Рогар ускорил шаг. Он видел, как кнесты обмениваются взглядами, ошеломленно разглядывают невиданное прежде существо, лишь отдаленно напоминающее человека очертаниями силуэта. Надо торопиться. Надо успеть…
