Так, стоп! Что?
Любовь?
И от этой мысли я подскочила на кровати как ужаленная, а потом снова повалилась на подушку, со стоном прикрывая свои глаза. Нет! Я не могу быть настолько недальновидной идиоткой. Это я просто оговорилась, имея в виду то, что мы уже делали с ним. Между нами только это – лето, секс и ничего более.
Я не могла в него влюбиться. Просто не могла...
Да только успокоить себя не получалось, и я крутила эту тревожную мысль в своей голове целое утро: в душе, потом за завтраком и даже после, когда в гости ко мне пришла Рябинина. Может быть, именно поэтому я и проболталась ей по всем фронтам...
– Сонь, твоя блаженная физиономия меня пугает, – обеспокоенно склонила голову набок подруга.
– Вот и меня тоже, – кивнула я.
– Перестань с ним встречаться, Шахова, или всё это, может, плохо кончится. Вот увидишь!
– Кажется, уже поздно давать мне такие наставления, – тревожным шепотом поведала я, с ужасом наблюдая, как расширяются глаза Марьяны.
– Ты влюбилась в него что ли?
– Хуже...
– Сонь, – прижала пальцы к своим губам подруга.
– Ох, пожалуйста, Мань, не надо, ладно? – взмолилась я и нервно стиснула пальцы.
– Отец же убьёт тебя, Соня! Господи! А Даня воскресит и ещё раз прихлопнет как муху! Ты чем думала, вообще? – склонилась надо мной девушка и процедила всё это прямо в мое пристыженное лицо.
– Я не знаю, чем я думала! Кажется, ничем, – выдохнула я, только сейчас понимая весь масштаб катастрофы.
– Ты же сама говорила, что...
– Да помню я, что говорила! – соскочила я с лежака и нервно заметалась у бассейна на заднем дворе.
– И когда это случилось?
- Вчера, – вскинула я руки к горящим щекам.
– Звездец!
- Ну, Маня, – прижала я руку к колотящемуся сердцу.
- Он хоть предохранялся?
- Нет...
– Ля, ты дура!
– Но он успел... э-э-э... это... ну, вытащить, – окончательно залилась я краской и отвернулась от потрясённого лица подруги, не в силах вынести её осуждающего взгляда.
Но Рябинина только сидела и в полном шоке смотрела на меня, будто бы видела перед собой впервые, пока я пыталась придумать удобоваримые для себя оправдания.
– Я просто хотела хоть раз сделать что-то не по указке отца или брата. Понимаешь? Мне всего восемнадцать, и Рома смотрел на меня как на желанную девушку, а не как на прибыльный контракт, сулящий выгодные дивиденды.
– Необязательно для этого было с ним спать, Сонь! А если этот Рома наградил тебя какой-то неизлечимой болезнью, м-м? Об этом ты подумала, когда бросилась во все тяжкие с этим малознакомым парнем?
Но я только нахмурилась в ответ на её слова и досадливо поджала губы, признавая, что Маня, конечно, же права, но...
Чёрт, да какая ещё неизлечимая болезнь?
И снова перевела взгляд на упорно молчащий телефон. Уже половина второго дня, а от Ромы ни слуху, ни духу...
– Не встречайся с ним больше. А лучше вообще уезжай в Москву, Сонь. Иначе вляпаешься по самые помидоры!
– А ты бы уехала на моём месте? – прищурилась я.
– Я не на твоём месте, Сонь. У меня не связаны руки. Вдобавок, меня не таскают каждые полгода по гинекологам, чтобы проверить чиста ли я и непорочна в отличие от тебя. Что ты будешь делать, когда это случится вновь? Что ты скажешь, когда выяснится, что ты больше не девственница?
И липкий страх прокатился по позвоночнику, а затем наотмашь ударил по истерзанным нервам.
– Я не знаю, – честно ответила я и тем самым подвела черту под этим бесперспективным разговором.
