- Что? – с вызовом.
- Вчера думал, ты изменилась. А сегодня смотрю: а не, всё такая же.
- Это плохо?
- Не знаю. Хорошо, наверное, с одной стороны. С другой, не очень.
- Почему не очень.
Юра медлит, неспешно доедая сыр и делая глоток кофе, может, ещё и размышляет, стоит ли мне о таком сообщать.
- Сожрут тебя, Принцесса Илона.
- Кто?
- Люди.
- Я с каннибалами не общаюсь. Не сожрут.
На лице Громова улыбка. Он сегодня другой. Расслабленный даже какой-то. Видимо, сон на него так благотворно влияет или дневной свет. Ночь она многих делает иными.
Вернее, вытаскивает из людей их нутро! – возникает непрошенная мысль. – И если то, что я вчера разглядела в Громове правда, то мне надо от него бежать. Не оглядываясь, быстро и без колебаний. А потом держаться на очень конкретном, очень далёком расстоянии.
Но он на моём пороге, какие у меня варианты?
Нет их. Нет!
Раньше он просто хулиганом был, в которого я влюбилась. Девочки ведь любят плохих мальчиков. Он за меня несколько раз заступался, в школе его видела, когда к маме приходила. Только он давно её закончил, между нами пять лет разницы. И гигантская пропасть во взглядах на жизнь. Я хочу спокойствия. Стабильности. А Гром, видимо, любит ходить по краю. Иначе как объяснить компании, в которых он зависает. Там всё на тонкого. Одно неверное слово или взгляд, свои же ножом пырнут, ахнуть не успеешь.
- Мне нравится твоё чувство юмора. Может, и выплывешь.
- Откуда?
- Из аквариума с акулами, куда по глупости угодила.
- Я хорошо плаваю. Тебя тоже бояться?
Он, вроде как, задумывается.
- Остерегаться, - наконец, выдаёт, что на мой взгляд, по большему счёту одно и то же.
Мы допиваем кофе молча, и я иду одеваться к себе в комнату.
- Не кури тут, - предупреждаю, прежде чем выйти.
- А я уже собирался.
В голосе Громова и смех, и подколки, и раздражение. Удивительное открытие: мне нравится действовать ему на нервы. Ещё более удивительное открытие: я уже не теряю дар речи рядом с ним, как было два года назад. Ну так и мне не шестнадцать!
Может, я переросла?
Сомнительно… сомнительно… Если бы переросла, было бы уже всё равно. А мне не всё равно. Потому что от одной мысли, что Громов в моей квартире, а я полуголая перед шкафом в комнате, за пару дверей от него, меня охватывает озноб. Что ещё более ужасно – приятный озноб. И хочется быстрее впрыгнуть в джинсы и футболку. Или в платье. Или в джинсы? Или в юбку? Или нет, всё-таки в платье?
Да чёрт возьми!
Отшвыриваю дверцу шкафа, она хлопает весьма звучно.
- Ой… - вжимаю голову в плечи.
Проклятая наша чисто женская особенность: не знать, что надеть. А когда идёшь с симпатичным тебе мальчиком куда-то, так вообще засада!
Мальчиком… Где я мальчика-то нашла?
Чешу всё ещё влажный затылок. Мокрые волосы опутывают пальцы, заворачиваясь большими кольцами.
Нет, Громов не мальчик, он уже давно не мальчик. И никогда я его не воспринимала, как парня с соседнего двора. Он каким-то странным образом сразу залетел ко мне и в сердце, и в душу.
- И в печень, - цежу сквозь зубы недовольно.
Недовольно… потому что я-то нет. Я то ему никуда не залетела! Даже вот настолько, на немного не запала! А теперь мы должны там кого-то изображать, всё потому что у меня мозгов не хватило, и я завела дружбу не с тем человеком. С Лялей!
Снова распахиваю шкаф и, покусывая губу, пялюсь на штангу с вешалками и полки.
Внезапно раздаётся короткий предупредительный стук в дверь, и она приоткрывается.
