Когда друзья вышли на край луга, обрамленного с дальней стороны строгой грядой соснового бора, характер разноголосицы изменился. Девочка ощутила себя как бы в огромном концертном зале, где рядом со сценой невидимые музыканты настраивали свои волшебные инструменты и их виртуозные пассажи объединялись в невообразимую какофонию, не упорядоченную единой музыкальной идеей. Казалось, еще минута, звуковой хаос стихнет и перед оркестром появится дирижер, взмахнет своей дирижерской палочкой, и грянут божественные звуки летней увертюры. И вот уже сосны превращаются в трубы величественного органа, светлая березовая роща звенит струнами эоловой арфы, а на сцену лесной поляны выходят долгожданные актеры.
Друзья пересекли луг, вышли на опушку соснового бора, и тут впервые за время их необычной прогулки Варфуша подал голос:
– А теперь смотри внимательно, сейчас ты увидишь актеров, которые из года в год разыгрывают лесную мистерию.
Девочка уселась под старой сосной и стала ожидать дальнейших событий. Она уже давно перестала удивляться, и все происходящее воспринималось ею как нечто само собой разумеющееся.
Первыми действующими лицами оказались маленькие человечки – гораздо меньше Варфуши, в серых кафтанчиках до земли и зеленых колпачках. Их было множество, они вылезали из-под земли и находились в постоянном броуновском движении, но при более пристальном взгляде занятия их оказались достаточно осмысленными, хоть и необычными. Часть из них соорудила маленькие колыбельки и захлопотала около этих колыбелек, как хлопочут счастливые мамы возле новорожденных.
Аня пригляделась и увидела, что в каждой миниатюрной детской кроватке находится зерно, или желудь, или корешок, но у всех этих странных младенцев имеются ручки, ножки, личико. Одни зерна-детишки пищали, и заботливые няньки кормили их из миниатюрных бутылочек, другие явно не хотели заснуть, и их опекуны усердно раскачивали люльки и пищали удивительно мелодичные колыбельные. Кто-то из миниатюрных человечков переодевал детишек, кто-то стирал пеленки, кто-то важно прогуливал своих питомцев в зеленых колясочках. Вскоре человечки оставили свои кропотливые занятия, собрались вкруг перед девочкой и запели, смешно пританцовывая:
Мы пестуем почву, но молимся солнцу,
Мы вьем колыбели лесному народцу,
Мы – капельки света, проникшие в землю,
Мы – нежность, знакомая каждому стеблю.
Мы слуха касаемся звуками вины,
Мы те, кто воздушней, чем пух тополиный,
Мы – ласка, мы – нега, мы – хор прорастанья,
Уколы сучков и былинок касанья.
Щекочим ступни детворе босоногой,
Бегущей сквозь лето лесною дорогой,
Вливаем бальзам в корешок валерьяны
И лечим пожарища черные раны.
Извечно тоскуя по саду Готимны,
Слагаем светилу священные гимны,
Чтоб пахарь, свои обходящий угодья,
Однажды почувствовал ритм плодородья.
И пусть мы глядимся нелепо, забавно,
Ты благослови нас, Пресветлая Навна.
– Поздоровайся с ними и подари им тепло своего сердца, королевна, – раздался сзади голос Варфуши. – Это маленькие души стихиали Дараины, их назначение – заботиться о семенах, корешках и клубнях, из которых произрастают растения, и выкормить лесных детенышей.
Аня низко поклонилась смешным лилипутам и произнесла слова приветствия.
Человечки сняли свои зеленые колпачки, уморительно помахали ими и в следующий момент исчезли под землей.
– Сейчас ты увидишь других действующих лиц, – взволнованно сказал домовой, глядя в глубь леса.
