Я снова стала наблюдать за девочкой с балкона. Вязаная белая панамка защищала от солнца, жёлтое длинное платье с короткими рукавами висело на фигурке свободно, давая ветру обдувать тело. Из-под панамки почти до земли свисали две толстые русые косы. Иногда девочка перекидывала их на спину, но они снова падали на колени, касались земли. Движения её рук были чёткие, размеренные. Казалось, она делала это с удовольствием.
Я стала рассматривать соседний участок: площадь как у нас – 6 соток, нет никакого домика или сарая. Ряды смородины по заднему забору, вишни и сливы вдоль переднего сетчатого забота, несколько яблонь в центре участка, несколько грядок, справа у калитки зелёный холм.
Девочка вскочила, когда у калитки показалась немолодая женщина с огромным баулом в руках. Он, видимо, был пустой, потому что женщина не сгибалась под его тяжестью.
– Мамочка! – девочка бросилась ей навстречу. – Давай сумку.
Она выхватила сумку из рук усталой матери, отнесла на скамейку под яблоней.
– Пойдём, умоешься. Сегодня жара страшная!
На стене заднего забора висел старый рукомойник. Мать вымыла руки до локтей, набрала в пригоршни воды, сполоснула лицо.
– Устала, дочка. Пока два маршрута обошла, ноги стоптала. Горят.
– Садись на скамейку, я тебе воды в тазике принесу.
Девочка сбегала к крану, который торчал прямо из земли, налила в таз воды и поставила перед матерью. Та с наслаждением опустила ноги в прохладную воду и выдохнула:
– Хорошо! Спасибо, дочка.
– Хочешь, ноги обмою?
– Подожди, посижу так. Сил нет двигаться. Папа где?
– На работе. Сегодня заказ на садовые скамейки поступил. Хозяин вызвал его на работу.
– Ну, хорошо. Ты чем занималась.
– Да, так, ничем,
Разговор был тихим, только я прислушивалась и слышала каждое слово. Всё, что происходило, казалось мне странным, «киношным». Вот сейчас «кончится фильм», и соседская девочка станет такой, как мы – самолюбивой и капризной.
Я уже не могла читать и заниматься своими делами. Интерес к девочке тянул меня узнать о её жизни, интересах, захотелось познакомиться с ней.
Я спустилась вниз, чтобы расспросить бабушку о маленькой соседке, прошла на кухню, заглянула в спальню. Бабушка спала, тяжело раскинувшись на кровати. Окно, защищённое сеткой, было открыто настежь, и жара проникала в комнату, а при закрытом окне можно было совсем задохнуться.
Я тихо налила себе чай, взяла несколько пряников и прошмыгнула опять наверх. На соседнем участке было пусто.
Я огорчилась: объект моего наблюдения исчез. Соседи ушли? Куда? Я выглянула в маленькое слуховое окно под крышей в тамбуре: на большой дороге садового товарищества никого не было.
Я вздохнула. Мне стало скучно. Немного повышивала крестиком нитками «мулине» картину «Котик в саду», полистала книгу, но все мои мысли были о незнакомой девочке.
Солнце переместилось за дом, стало не так жарко, под деревьями в саду появилась спасительная тень.
В топике, не закрывающем живот, в коротких шортиках я спустилась вниз. Бабушка уже хозяйничала у плиты.
– Поспала? Что будешь кушать? Тут суп с фрикадельками, котлеты из телятины, картошка фри, оладушки.
– Ой, как всё вкусно!
– Кушай, доченька!
Она поставила передо мной несколько тарелок, наполненных ароматным «варевом». Есть я любила. Я была «крупная», как сказали бы взрослые, и «жирная», как говорили мои одноклассники, но только не обо мне. Однажды я спокойно разговаривала с мальчиком из класса о какой-то ерунде, непроизвольно сжала кулаки, и вдруг заметила, что в его глазах мелькнул испуг, и мальчик инстинктивно отодвинулся в сторону.
