– Не знаю… Не пробовала. Как-то знакомая бабушка, бывшая певица хора Пятницкого, услышала моё пение и предложила в электричках петь и деньги собирать, зарабатывать.
– А какую ты песню пела? Ту, что на качелях, «Маленькая страна»?
– Нет, в детстве я в народный хор ходила. Мы там много русских песен учили: «Ой, ниточка тоненькая», «Трава моя, трава», «Пошёл Ваня в огород»… Но кто меня отпустит? У меня и няни, и репетиторы, и бабушки… Родители деньги зарабатывают, а дети должны отдыхать.
– Мне нравится маленькая страна. Я так её люблю!
– Песню?
– Нет, страну. «Там звери с добрыми глазами, там где всегда весна»… «Там зла и горя нет»… Правда, замечательно? – Мила задумчиво посмотрела в небо. – Это о моём любимом Небесном городе!
– Соня, иди домой, папа приехал!
За забором стояла бабушка и махала рукой.
– Мила, мне пора! Рада с тобой познакомиться!
В несколько прыжков я оказалась у своей калитки. Папин внедорожник стоял у обочины. Он приезжал на дачу через день, а в остальные дни оставался в городской квартире. Папа сидел за столом, уставленным всякими красивыми пакетами.
– Вот доча, полчаса любуюсь на тебя из окна, как ты трудишься на чужом участке. Тебя девочка заставила?
– Что ты, папа. Мне так захотелось ей помочь, поэтому я немного поработала. Это Мила. Она недавно здесь живёт.
– Знаю… – Папа поморщился, переглянулся с бабушкой. – О чём вы говорили?
– Она рассказала, что делает на участке то, что считает необходимым. Её никто не заставляет трудиться. Она сама решает, что сделать, чтоб было красиво и правильно!
– Красиво? – хмыкнул папа. – А в землянке жить красиво, правильно?
Бабушка зашикала:
– Сынок, люди живут по средствам, как могут…
– В какой землянке? – спросила я.
– А ты была на участке? Землянку видела?
– Нет, а что это?
– Ну, это крысиная нора!
– Сынок…
– Жильё под землёй… Видишь зелёный бугор? Это крыша.
– А где вход в нору, я не вижу.
– С другой стороны.
– Они живут в норе?
– Я замечал, – сказал папа, – что по нескольку дней здесь живут, а потом уезжают в город. Что, у людей денег совсем нет, чтобы построить сарайчик или какой-то маленький домик? Ума, скорее, нет!
Бабушка поморщилась снова:
– Сынок, мы с ними близко не знакомы, не знаем их жизненных обстоятельств, доходов. Как можем мы судить? Мы даже не знаем, кем они работают.
– Я знаю! Мама Милы продаёт носки в электричках, а папа работает плотником в соседней мастерской. – с гордостью сообщила я.
– Вот видишь, Соня, кто эти люди
– Что, папа?
– Ешь, сынок, у тебя борщ остынет. Небось, всё по ресторанам питаешься, дома-тот не готовите!
– Да, некогда, мать!
– Ешь, да пакеты разберём, продукты в холодильник поставим.
Видно было, что бабушка пытается отвлечь его от неприятной темы.
– Мам, там руккола, гавайская смесь, манго, тесто слоёное.
– Сынок, салат руккола дорогой, а у меня этой зелени целая грядка.
– Нечего, пригодится. Соня пусть ест, ведь это витамины. А что это она одета как бомжиха? Иди, платье надень.
Нехотя я поднялась наверх, выбрала белое длинное платье из Франции с вышивкой «ришелье», расчесала волосы, аккуратно заколола пряди с боков сзади – получилась причёска «Мальвина», и спустилась вниз.
– Вот моя принцесса! Совсем другое дело! Покружись.
Кружусь, юбка разлетается большим веером, сквозь дырочки «ришелье» проходит воздух: телу легко и приятно.
– Носи платье, доча, не жалей. За лето вырастешь, а на следующий год оно на тебя не налезет. Всё-равно, его выбрасывать.
