– Слушайте, детки. Дедушка ваш, Николай Григорьевич, работал тогда в тайге. Надолго из дома уходил на работу. Ружьё с собой брал, собак. Возвращался обычно не с пустыми руками. Вот и в ту памятную весну – в самом начале 70-х – решил Николай мне на день рождения сюрприз сделать – глухаря принести. Но так получились, что вместо него принёс он медвежонка.
Где взял? Он с рабочими двух осиротевших медвежат в лесу нашёл. Медведицу-мать, наверное, охотники убили. Осиротевшие медвежата сами всё равно не выжили бы. Вот их люди и приютили. Один из них нам достался. Был медвежонок маленький-маленький, чуть больше кошки.
Вот уж сюрприз так сюрприз! Подумали мы немного, подумали, и так и назвали медведя – Сюрпризом. А позже выяснилось, что Сюрприз наш – девочка. Стали звать тогда её Сюрприза, или Сюрпризанька.
В первую же ночь, проведенную в нашем доме, показала Сюрприза неугомонный свой характер – забралась на кровать, распорола подушки и всю комнату перьями забросала! Нам и смешно, но и хлопотно. Как такую озорницу дома держать? А на улицу или в лес отправить – маленькая она ещё.
На вторые сутки закрыли мы Сюрпризу на кухне. А Мариночка – ей девять лет тогда было – пошла мыть посуду. Поставила тазик на табуретку, воды горячей в него налила, а медвежонок вдруг из-под табуретки выбирается да тазик и опрокидывает. Марина с кухни бегом, а Сюрприза пошла сама по кухне хозяйничать: плитку на пол сбросила, банку сгущёнки разорвала, вся в молоке измазалась и кухню всю испачкала, на стол забралась, на задние лапы встала, в окошко смотрит и взрыкивает: «Мамма, мамма!»
Переселили мы медвежонка в сени. Сюрприза бегает там, а дети её боятся. Она хоть и маленькая, но такая сильная! Да и кусалась настолько больно, что у меня все руки в жутких синяках после общения с ней были.
Решила я её привязать, а для этого ведь поймать зверя нашего нужно. Взяла я клюшку, стала её в угол загонять, а она лопату тут же подбирает и на меня с лопатой! Лопата больше её намного, так ведь удерживает же она её! Ох, и смеялись мы!
Наконец сделали мы для медвежонка в сенях загородку между шифоньером и кладовкой. Жить стало спокойнее. Но через некоторое время отец с рыбалки много рыбы привез – язей да сырков. Мы рыбу в бочках засолили, в кладовке, что с сенями рядом, оставили и в дом ушли. Медведица, чуя рыбный запах, сразу же начала действовать. Трясла, трясла дверцы загородки, открыла их, выбралась. Сначала она почему-то открыла шифоньер. А у меня там бельё постельное было – чистое, в речке студёной выполосканное, на ветерке весеннем высушенное, стопками высокими сложенное. Семья у нас немаленькая, белья много требовалось.
Медведица всё бельишко наше с полок выгребает, потом из бочек вытаскивает рыбу, с бельём всё перемешивает, что-то из рыбы кушает, а что-то в простыни «закапывает». Как мне всё это потом перестирывать пришлось! Стиральных машин таких, как сейчас, в те времена не было!
Ну да ладно, пережили мы это событие, а тут уж и на улице потеплело. Привязали мы Сюрпризаньку на улице, как собачонку. А она вокруг столба цепь крутанула, в столб лапами упёрлась и порвала ошейник. Марина к нам бежит: «Скорей, скорей, там Сюрпризка с привязи сорвалась!» Мы на улицу выбегаем, глядим, а Вася (ему лет 12–13 было) медведицу удержать пытается. На нём и одежды уже нет почти – лохмотья только некоторые болтаются. Весь искусанный-исцарапанный, но не отпускает, держит зверя нашего! Я подбежала, верхом на неё села, и привязали мы её снова.
