Слишком рискованно с его стороны убирать новоиспеченную женушку из-за наследства.
Тут что-то другое, нутром чую.
У меня есть месяц, чтобы все выяснить.
Беру мобильный и набираю номер брата.
— Я согласен.
Говорю четко и сразу же отключаюсь.
Харóну пора возвращаться на свои земли.
Саша
Мне не спится.
За окном беспросветная темень.
Уже прошло два месяца, как меня насильно вернули в Москву.
И как бы я не старалась, а забыть Родиона у меня так и не получается.
Иногда мне до истошных всхлипов хочется услышать его голос.
Номер его наизусть не знаю, и как теперь мне с ним связаться не имею ни малейшего представления.
А то получается, уехала с концами и даже не попрощалась.
Некрасиво с моей стороны.
Я ведь и правда испытывала к нему самые настоящие и искренние чувства.
Переворачиваюсь на другой бок и кладу сложенные ладони под щеку.
А с другой стороны, если я ему позвоню, что я ему скажу?
Алло, Родион, это Вера?
Вот хочу попрощаться?
Глупо.
Накрываюсь с головой и расстроено вздыхаю.
Мне так хочется, чтобы он меня нашел, чтобы выбил из цепких лап чудовища и увез отсюда подальше.
Но я ему врала.
Было стыдно, но все это я делала ради него.
Он не знает всей правды и уже развлекается с очередной туристкой.
Мужчинам в этом плане намного проще.
Родион стал моим первым мужчиной.
Тогда, в том прибрежном ресторане мне хотелось уткнуться носом в его шею, утонуть в крепких объятиях и верить, что я «в домике».
Хотя бы на ту недолгую и дико желанную ночь.
Поэтому я без раздумий вложила ладонь в протянутую мужскую руку и возвысилась к небесам.
Нашу затянувшуюся связь можно смело назвать курортным романом.
Я представилась ему чужим именем, и не уверена, что он был со мной искренен.
Да разве было это так важно?
Тогда были важны его горячие пальцы, оставлявшие вмятины на моих бедрах, были важны его жадные поцелуи на каждом сантиметре моего тела, был важен его голодный взгляд и его тихое «моя сладкая девочка», когда он двигался во мне.
Я переоценила свои силы.
Я глупо верила в то, что смогу быстро пережить расставание, что смогу смело отпустить его.
Черт возьми, как же это трудно.
Как же от мерзкой тоски сдавливает грудь.
Ранее, услышав фразу «курортный роман», я думала о чем-то светлом, легком и безболезненном.
О том, что можно вспоминать с теплой улыбкой в долгие зимние вечера.
Теперь я ненавижу эту фразу...
Резко переворачиваюсь на живот и утыкаюсь лицом в подушку.
В груди разрастается невыносимая боль.
И зачем я только вспомнила о нем?
Встаю с кровати, набрасываю на плечи шелковый халат и осторожно покидаю свою комнату.
Бесшумно направляюсь к лестнице и слышу голос Славы.
Он серьезен, как обычно треплется о делах.
Завязываю халат и прислушиваюсь.
Аккуратно выглядываю из-за угла.
— Нет, от Харóна пока ответа нет, — он устало трет лоб и медленно расхаживает по гостиной.
Узел галстука сильно растянут, а рубашка расстегнута на верхние пуговицы.
Пиджак небрежно валяется на диване.
— Что-то медлит твой прославленный спец, — в его тоне чувствуется раздражение. — Да знаю я! Но ты мне сам говорил, что он обезбашенный тип и сейчас находится в самой заднице. А я предложил ему хороший бонус. После решения моей проблемы он вернет себе свою репутацию.
Впиваюсь пальцами в угол и льну щекой к холодной стене.
О чем идет речь?
Я вообще ничего не понимаю.
— У меня вторая линия, — Слава смотрит на мигающий экран телефона и снова возвращается к разговору. — Позже созвонимся. Да, слушаю! Отлично, я рад, что Харóн принял верное решение.
