- Обтягивающие какие… чтобы задницей было лучше вертеть? – рычит, выкидывая прочь последнюю преграду.
Становится холодно. Только мотор не остывший еще греет бедра.
В полном мраке звучит пряжка ремня.
- Что, сначала возьмешь меня? Потом убьешь?!
Голос предательски задрожал. Рядом с моими губами послышалась грубая усмешка.
Голова закружилась, когда моих бедер коснулась горячая плоть.
- Кому ты нужна, чтобы убивать тебя?
В его голосе равнодушие. Напускное. Оно слышится за тяжелым дыханием, за его проклятым возбуждением.
Он хочет меня.
Он три недели ждал этого момента.
- Женой хотел тебя сделать… и того не стоишь. Предательниц в жены не беру.
- Какое счастье!.. – не выдерживаю, ожесточенно упираясь в его грудь.
- Твою мать! Что за несносная девчонка… - рычит безумно.
Рычит и рвет с меня последнюю преграду. Последнюю ткань. В кромешной темноте я остаюсь обнаженной. Беззащитной.
Злюсь на себя. На него. Я ведь тоже не железная, мне страшно. Но страх порождает обреченность. В момент полной беззащитности интересы могут поменяться. Инстинкты могут превзойти себя.
- Я помню: у тебя принципы, - шепчу хрипло, - силой не берешь.
- Думаешь, это спасет тебя? – ругается грязно.
Хватает меня за шею, к себе приближая. В рот впивается грубым поцелуем. За попу к себе двигает, и я скольжу обнаженной кожей по капоту вперемешку с болью. Шиплю ему в губы и в ответ хватаю его за шею. Ногтями впиваюсь в его плоть.
Он рычит утробно. И толкается в меня играючи.
- Чувствовал ведь, что не зря по моей квартире шастаешь… Собирался обыскать, пока ты целоваться не полезла. Про картины спросила… хитрая лиса!
Злится и сжимает меня до боли.
- У меня не было выбора, дьявол! - голос дрожит от страха и… злости.
Будет не больно. По крайней мере не так, как в первый раз. Я надеюсь.
- Какие еще дела с ним были? Понравился он тебе тогда в клубе, да?
- Иди к черту, Басманов! – зло бью его в грудь.
Распаляю зверя еще больше.
- Думала, глазами своими огромными моргнешь, и я добрым с тобой буду? Правильно думала. Вот и надо было глазами моргать, а не за спиной шашни крутить.
Он входит в меня всего на немного. Матерится, под себя подминает. Не двигается, пока я сама колени не развожу. Пока добровольно ему не отдаюсь. Ему назло, чтобы принципы свои не рушил. Чтобы силой не брал.
- Давай, Басманов. Я вся твоя, как ты и хотел! - цежу со взаимной ненавистью, - только на один вечер. О большем не мечтай!
Рустам матерится, глаза его наливаются кровью. И рывком погружается в меня. Я глухо вскрикиваю и впиваюсь зубами в его шею.
Господи…
Искры летят в стороны, жирно больно опаляя обнаженную кожу. Мы сейчас оба взорвемся. От взаимной ненависти, от взаимной боли. От желания взаимного, дикого и болезненного.
- Я искал себе верную женщину, а ты оказалась…
Зажмуриваюсь, глотая воздух урывками. Он больше не нежен со мной. Не дает привыкнуть к размеру, не дает надышаться.
Выходит из лона и погружается внутрь, как молот. Лишая сознания. Запрещая кричать.
В глазах двоится, плавится. Моя грудь соприкасается с его – жесткой и горячей. Колени покорно лежат на его мощных бедрах. Толчки присваивают мое тело, забирают все силы. Припечатывают к его бедрам. До искр в глазах и агонии припечатывают.
На капоте больше не холодно. На капоте безумно горячо. Его рот впивается в мой. Сильный язык проталкивается внутрь, все глубже с каждым толчком.
Бешено. Дико. Несносно.
