Кровь откупает от крови. Родная кровь. Мой отец стоял здесь с ножом в руке, и мой дед, и прадед. И все остальные. Все они умерли в сорок лет, что бы я родился. Я ударю ножом по своей фигурке, как они все, и умру. А мой сын выживет!
Тот, кого я взял в свои руки из рук жены. Кого кормил с ложки детским пюре, пока он плевался им во все стороны. Тот, кого за руку водил гулять на детскую площадку. Он будет жить. Он встретит свою жену, и возьмет на руки своего сына. Мое имя будет жить в них, в его детях, внуках и правнуках. Я умру, но мой род продолжится.
– Хрен тебе, паскуда! – сказал я и воткнул нож в фигурку сына. Может быть, мой род состоял из одних слабоумных, которые приносили себя в жертву, но я не такой! Мать ошиблась – не все Миелоны одинаковые, уж я-то точно не такой дурак, как они! Я не колебался, когда воткнул нож в фигурку сына.
Ничего не случилось. Я не услышал его крик, не увидел, как он умирает. Фурия была права – проткнуть фигурку совсем не сложно. Так я и сделал, еще три раза, для полной уверенности и швырнул нож в Фурию. Он прошел сквозь нее, как и вода до того.
– Понятно? – спросил я ее. – Я не умру. Хватит с меня этого дерьма! Пусть лучше этот сопляк сдохнет, но не я. Понятно?
– Понятно! – ответила она печально, и все исчезло.
Я снова стоял дома, в своей безумной квартире, оклеенной листами из Библии. И все еще жил.
В тот день я напился, как еще не напивался никогда, и был бесконечно пьян, когда позвонил бывшей жене. Не знаю, зачем – наверное, хотел точно знать, что все получилось. Что мой сын умер, а я выплатил свой долг крови, сделал то, на что у моих предков, к счастью для меня, не хватило духа.
Пришлось ждать долго, и я почти решил сбросить звонок, когда на той стороне мне ответили.
– Алло! – сказал голос. Голос юноши.
– А ты почему еще не умер? – спросил я.
– А что за претензии? Алкашина, иди, проспись, пока сам не умер! – ответил мой сын и повесил трубку.
Она уже стояла рядом со мной, моя девочка с глазами змеи.
– Ты сам так решил! – сказала она спокойно, по-доброму. – Все вы так решаете. Грех Альтуса – убийство сына ради своего спасения. Я не прихожу мстить, я прихожу дать шанс снять проклятие. Но для этого нужно измениться! Я буду свободной, только когда в роду Миелонов найдется хотя бы один нормальный отец, когда хоть раз кто-то согласится отдать свою жизнь за детей, что бы искупить грех Альтуса.
Ты мог проткнуть свою фигурку, и показать, что ты не такой как остальные, и ваш род еще можно спасти. Ты бы снял проклятие и выжил. Но все Миелоны, каждый раз, решают убить своих детей и подтверждают, что грех Альтуса еще живет в них.
– Ты наврала! – возмутился я. Не лучшее, что можно было сказать, но именно это поразило меня больше всего. Фурия соврала мне!
– Ну да, – согласилась она. – Если бы ты заранее знал правильный ответ, то что бы это было за испытание? Вы всегда его проваливаете, и всегда доказываете, что заслужили свою судьбу. И тебе пора.
Девочка с глазами змеи подошла ко мне, очень медленно. Она не спешила, давала шанс прочувствовать все, что будет. И когда ее когти коснулись моей груди, мне осталось только закрыть глаза.
Моя мать была права – все мы, Миелоны, одинаковые.
