Девочка, с которой случилась жизнь. Книга 1 - страница 38

От неожиданности я почти остолбенела, и несколько секунд не могла сообразить чего от меня хотят. Но все же, взяв себя в руки, я выдала самую банальную фразу:

– Да, конечно, с удовольствием.

– Отлично, тогда встретимся после четвертого урока. Мы оставим тебе свободное местечко за нашим столом.

Девчонки отошли и стали о чем-то весело разговаривать. Я же была растерянна.

Они оставят мне местечко. За своим столом для популярных… Мне. Здесь определенно что-то не так, Энн…

Когда прозвенел звонок, я все еще была погружена в свои мысли. Почему так внезапно жизнь ко мне подобрела? Не связанно ли это с Тимом? Может ли его братской любви хватить на то, чтобы подговорить всех этих людей – Грега и девчонок – быть со мной милыми и всячески мне помогать? Вопрос на миллион. Но другого же просто не дано. Кевин вроде бы тоже на высоком счету в этой школе, но он еще ни разу не проявил хоть какой-то толики заботы обо мне. С первого дня учебы его из-за книг и не вытащить. Значит, остается Тим и его «братский долг». Только он. Потому что вряд ли это мое внезапно откуда-то взявшееся обаяние так притягивает ко мне популярных ребят.

Последним в кабинет вошел Саймон. Он зашел с таким же серьезным лицом, с каким был на вечеринке и, не посмотрев ни на кого, сел за первую парту. Развалился за первой партой. Единственный человек, который не был со мной милым. Единственный, который мне даже не улыбнулся.

Глубокого анализа сложившейся ситуации у меня не получилось – в классе появилась учительница алгебры. Вошла, чеканя шаг. Ужас. Черный палантин развевался у нее за спиной. Ужас летящий на крыльях ночи. Охарактеризовать ее с первого взгляда было не сложно – тиран. А как еще можно назвать пожилую женщину с традиционным тугим пучком седых волос на голове, в ужасном синем костюме (суровость которого не разбавляет даже забавная брошка в виде котика), с убийственным взглядом и четкой армейской походкой, которой она прошествовала до учительского стола? Ее морщинистые, жилистые руки сжимали какие-то бумаги. Только при одном взгляде на нее мне стало плохо.

Тебе конец, Энн.

– Итак, всем доброе утро, рада вас видеть. Для тех, кто летом переживал приступы амнезии, напомню, что меня зовут миссис Стокс, и я преподаю у вас алгебру, – сказала она, четко выговаривая каждое слово, – тот предмет, который вряд ли пригодится в жизни хоть половине из вас, потому что все вы, конечно же, бездари.

А как же прогрессивная система образования? Как же учителя, которые должны поддерживать нас и всячески восхвалять нашу индивидуальность?

Голос ее не был отвратительным, каким я себе его представляла, но морщинки возле глаз, когда она неискренне улыбнулась, сделали свое дело – такое чудище может сниться только в кошмарах. Думаю, что все, кто был сейчас в классе, сделали один и тот же вывод – миссис Стокс рада нас видеть не больше чем мы ее.

Следующие сто часов урока прошли как одна долгая, скучная лекция по выеданию собственного мозга. Я даже не успела поразглядывать новых одноклассников, испугавшись угрозы миссис Стокс о том, что каждый месяц она собирает наши учебные папки на проверку, и требует наличия всего классного материала, а так же выполненного домашнего задания. Наверное, никогда в жизни я не была так счастлива звонку с урока, и не я одна. Получив в качестве домашнего задания пять упражнений, из кабинета все выходили помрачневшими. Не сомневаюсь, каждый из присутствующих задавал себе вопрос о том, кому в голову пришла светлая мысль поставить алгебру первым уроком. Дойдя до своего шкафчика, я с огромным удовольствием закинула в него учебник и тетрадь, за первый день исписанную чуть ли не на половину.