— Бесплатница, — шепнул он мне.
Я снова ничего не ответила ему. Зачем он меня цепляет и провоцирует? Наверное, ждёт, что меня накажут и я помою полы за нас обоих. Я не доставлю ему такого удовольствия! Буду молчать до конца урока как рыба.
— Почти как бесприданница.
Я отвернулась к окну, словно бы Романа тут не было вовсе и я ничего не слышала.
Слава богу, сдвоенный урок алгебры не бесконечный, а на других занятиях нас с Питерским вместе не сажали. Только расслабиться у меня всё равно не выходило — он явно за мной наблюдал.
Чего он хочет от меня, не понимаю? Было намного спокойнее, когда он обращал внимания меньше, но в этом году он словно решил превратить мою жизнь в ад. И у него получается…
Даже обед, который в гимназии всегда подавали как в ресторане, да и столовая выглядела соответствующе, казался мне безвкусным, и я уныло ковыряла вилкой салат из капусты.
— Можно к тебе присесть? — спросил Дима, держа в руках поднос.
Я подняла глаза на него, вынырнув на время из своих мыслей. Ещё вчера мы поссорились, но сегодня, встретив меня у школьного крыльца, Попов сделал вид, что ничего вчера не случилось.
— Присаживайся, — пожала я плечами.
Чаще всего я сидела одна, по понятным причинам — в этой гимназии у меня нет друзей.
Дима сел напротив и уставился на меня. Меня это заставляло испытывать дискомфорт, и я снова подняла глаза на него.
— Кать, — смущённо улыбнулся он мне.
— Что?
— Прости меня за вчерашнее. Я не должен был так говорить с тобой… Ты ведь мне ничем не обязана и ничего не обещала.
— Ладно, — кивнула я. Главное, что он сам понял свою ошибку. — Проехали.
— Я хотел бы искупить свою вину.
— В смысле?
— Давай свожу тебя в кафе и угощу вкусным мороженым? Я такое место крутое знаю! Тебе понравится.
— Дим…
— Как друзья, Кать, — поднял он ладони вверх, будто сдаётся. — Я всё понял. Ни слова о большем, чем дружба. Представь, что я такая вот подружка. Мы же можем дружить?
Я окинула его снисходительным взглядом. Ничего себе подружка… С щетиной на лице.
— Дружить… — задумалась я. Что тут, собственно, плохого? Меньше шансов у Питерского останется издеваться надо мной, если рядом будет Попов. — Ну, дружить, наверное, можем. Но только дружить.
— Давай попробуем, — просиял Дима. — Бабушке лучше?
— Да, вроде бы…
— Тогда идём есть мороженое? Сегодня, вечером. Мне правда очень стыдно за то, что я тебе вчера наговорил… Дай скинуть с плеч мой груз.
— И тебе поможет в этом мороженое?
— Однозначно. Двойное. Не отказывайся. Ну чего тебе дома делать?
И действительно — нечего. Даже уроков пока ещё задают мало.
— Ну хорошо, — кивнула я, а Дима засиял, как начищенный самовар. — Пойдём… Попробуем твоё мороженое и снимем груз с твоих плеч, Друг.
— Отлично, друг! — протянул он мне свою огромную лапу, хотя, кажется, с лапой орангутана Питерского она всё равно не сравнится. — Дай пять!
— Только провожать меня не нужно, — ответила я ему, ударив по руке.
— Почему?
— У нас ещё собрание в театральном кружке. Не нужно меня ждать. И вообще — если я говорю, что не надо что-то делать, ты это просто берёшь и не делаешь. Иначе дружбы у нас не выйдет.
— Ну ладно, — пожал он плечами. — Тогда встретимся вечером. Я забронирую столик и напишу тебе адрес в СМС.
Мимо нас прошли к выходу Ветров и Питерский.
“Мы с Тамарой ходим парой” — называется.
Питерский кинул на нас недовольный взгляд, а потом отвернулся.
Поравнявшись с нами, он умышленно — я уверена в этом! — задел поднос Димы, и он упал на пол.
