Если бы не комиссар, я бы слегка увеличила скорость. Ровно так, чтобы можно было занять левую полосу, потому что превысишь — и полгода, а то и год, ни один скейт под тобой не тронется. Это уже была заслуга нашего гражданина и выпускника Магической Академии, ныне — заместителя председателя Процедурной Комиссии. Но мне пришлось под комиссара подстраиваться и при этом держать в голове пункт пункт назначения — королевский дворец, а не то, зачем мы туда ехали.
И я смотрела на улицы. Ровные, яркие, здания построены волнами — от невысоких, десять этажей, до небоскребов под сотню. Есть жилые здания и учебные, есть больницы и офисные комплексы. Парки, детские площадки, территория для выгула питомцев. Чего в Веренире не встретить, так это торговых центров: продуктовые магазины почти в каждом доме, а все остальное — за пределами города. Хотя большинство людей предпочитало заказывать все онлайн, а правительство это лишь поощряло: так, например, если компания по доставке брала на работу людей — ей полагались налоговые льготы. Если эти люди использовали для работы велосипеды — их подоходный налог был настолько смешной, что и упоминать эту цифру не стоило.
В направлении королевского дворца спидвей стал совсем свободным: сюда мало кто ездил, если только по делу, и то — не к самой королеве, а в канцелярию. Но таких посетителей было немного: получатели грантов, журналисты, иногда — адвокаты, когда надо получить резолюцию королевы для срочного рассмотрения какого-нибудь очень важного спора. Только вот ехали они со всей страны, поэтому на нас с комиссаром поглядывали с определенной опаской.
Спидвей заканчивался большим кругом, освободившиеся скейты выстраивались на компактный многоярусный паркинг, дальше можно было идти только пешком. И это был тот этап в посещении дворца, который я очень любила.
Королевский парк — великолепнейшая ботаническая коллекция. Тысячи уникальных растений со всего мира, прекрасно прижившиеся в нашем климате, одуряющие запахи, яркие, будто совсем не природные, краски. Синие, желтые, сиреневые, белые, розовые, алые, как пятна крови, цветы…
Да уж, как пятна крови. Я перестала изображать из себя романтика и патриота. Мне предстоит немало не самых приятных минут. Комиссар тоже слегка приуныл, но, на счастье, нас уже высматривали и от тоскливого ожидания уберегли.
— Господин комиссар, госпожа капитан! Господин адъютант сообщил, что вы добираетесь на спидвее. Прошу вас, уже все собрались.
Личный референт ее величества Джон Дональд был стар. Затрудняюсь сказать, сколько ему было лет — восемьдесят? Девяносто? С учетом того, что средняя продолжительность жизни — сто пятьдесят лет, на пенсию выходят неприлично рано, всего в пятьдесят. Джон Дональд не только не торопился пополнить ряды праздношатающихся пенсионеров, но и не выглядел на свой возраст. Я знала по фотографиям, что он был уже очень зрелым мужчиной, когда королеву в возрасте двух недель представили любопытной прессе. И это был один из самых умных и наблюдательных людей, которых я только знала.
Подтянутый, с роскошной шевелюрой, с осанкой, глядя на которую, комиссар немедленно выпрямился и втянул живот. Немногословный и сдержанный, Джон Дональд вел нас по коридорам, которые я так ненавидела, в помещения, которые я ненавидела не меньше. Пару раз меня прошиб пот, а еще пару раз — просквозило. Как здесь работают люди и живет королева — я даже представить себе боялась.
