— Какого хера ты без моего ведома куда-то перевезла ребенка??? — орет в трубку.
Я аж морщусь от его грубого баса.
— Вот я ставлю тебя в известность, — спокойно парирую.
— Ты не имела права куда-то перевозить Киру!
— Макар, послушай, — нервы начинают сдавать. — Это вопрос ее жизни и здоровья. Анализы плохие, болезнь вернулась. Кире требуется качественное лечение. Это та же клиника, в которой она лежала раньше.
— Кто заплатил за нахождение Киры там? Твой общажник?
Я ждала этого вопроса.
— Заплатила я. Как ты знаешь, у меня теперь есть свой бизнес.
На том конце провода раздается саркастичный смех.
— Этот бред рассказывай кому-нибудь другому.
— Деньги на счёт клиники были переведены с моей карты.
— А на твою карту их положил общажник.
Я помню, что Андрей велел разговаривать с Макаром по телефону крайне осторожно. Он может записать любой разговор и использовать его в суде против меня. Так что ни в коем случае нельзя признаваться Макару в правде.
— Это лишь твои ничем не подкреплённые домыслы. Лечение Киры оплатила я.
— Я не хочу, чтобы твой общажник приближался к нашей дочери.
— Андрей Евгеньевич не контактирует с Кирой ни по каким вопросам.
На всякий случай называю Андрея по имени-отчеству. Не надо лично подтверждать суду, что у меня слишком неформальные отношения с моим адвокатом.
— Андрей Евгеньевич, — копирует мой голос и противно смеется. — Это у вас с ним такие ролевые игры? Он препод, а ты студентка?
— Макар, если тебе больше нечего сказать по существу, то наш разговор окончен.
— Я хочу увидеть Киру.
— Без проблем. Приезжай в любой день в клинику. Ты знаешь адрес.
Я не жду, что Макар появится, но он реально приезжает этим же вечером. Привозит дочке подарки и фрукты. Кира рада до небес. Она очень соскучилась по папе, сразу виснет у него на шее. Ком в горле от этой картины. За десять лет брака у нас с Макаром было многое: хорошее, плохое… Были счастливые и несчастливые дни. Была его любовь и мое безразличие. Были его измены и снова мое безразличие. Но одно оставалось неизменным — наша любовь к Кире.
Макар уезжает поздно, оставляя Киру в прекрасном настроении. Дочке нужно как можно больше положительных эмоций. Это правда, что радость и смех помогают вылечиться от болезней, в том числе и от самых тяжёлых. Так что развод, который Макар затеял, сильно бьет по Кире.
Через неделю, когда врачи проводят собственные обследования Киры и собирают консилиум, меня вызывает не кто-нибудь, а главврач клиники. Мне очень страшно идти в его кабинет. Насколько я знаю, здесь главврач общается лично только с родителями тяжёлых детей. Пока поднимаюсь на нужный этаж, мне становится дурно. У двери стоит кулер с водой, залпом выпиваю несколько стаканов холодной.
— Входите! — раздается грубоватый мужской голос.
— Здравствуйте, я мама Киры Ковалевой, — заглядываю внутрь. За большим деревянным столом сидит мужчина лет пятидесяти в белом халате.
— Да, проходите, садитесь, — указывает рукой на стул.
Плюхаюсь на место и чувствую, как бросает в пот. Несмотря на выпитые несколько стаканов воды, в горле пересохло.
— К сожалению, результаты неутешительные.
Киваю. Это я уже знаю.
— Надо проводить новый курс.
— Безусловно. С высокой долей вероятности нового курса будет достаточно.
Так, уже хорошо. Набираю в грудь побольше воздуха.
— Но также есть вероятность, что курса будет недостаточно. Вероятность не большая, но все же больше, чем в предыдущие разы.
