По лицу девушки пробежала тень.
– Нет, мадам, ей этого не надо знать. Мама в разводе с отцом. Мне с малых лет твердили: «Отец твой умер». А он жив-здоров. Оказалось, у меня много замечательных родственников. Пожалуйста, будь осторожна, не проговорись маме. Другим тоже ничего не говори, ладно? – попросила Загида.
– Ну, если не хочешь, не скажу, – пообещала мадам, а сама подумала: «Завтра будет что рассказать соседке Джамиле!». Она так радовалась, заранее предвкушая удовольствие, что проснулась окончательно.
Загида, напевая, пошла к себе. Ещё раз бросив взгляд на сад, она, счастливая, нырнула в постель.
* * *
Девчушки, засыпая, говорили о сестре, строили догадки, отчего это она не приходила к ним раньше.
Родители так же были заняты разговором о Загиде. Отцу дочь очень понравилась. Ханум тоже нашла её воспитанной и скромной.
– Как ты думаешь, – обратилась она к мужу, – не мать ли прислала её к нам?
– Нет, нет! Мать пока ничего не знает. Дочь объяснила мне, что узнала о нас случайно. У неё очень непростые отношения с матерью. Вдаваться в подробности я не стал… Мне кажется, у Загиды есть проблема с одеждой и прочими вещами.
– Верно. Завтра же поедем с тобой в Стамбул и купим ей всё необходимое. Но ведь мы не знаем, в чём она нуждается. Я хочу сделать подарок от себя, куплю ей золотые часы, – сказала Хадича-ханум.
– А мне что купить? – спросил он.
– Девушка, слава Аллаху, совсем большая. Невеста. Что, если купить ей что-нибудь из украшений? Помню, мы от отца всегда ждали такие подарки. Кольцо, например? Серьги?
– Конечно, конечно, – откликнулся он, – так и поступлю. Только ей, наверное, одежда нужна – платье, пальто, ещё какие-то вещи?
– В первую очередь, по-моему, надо купить ей несколько шёлковых комбинаций. Я заметила, что бельё у неё не очень хорошее.
Супруги так и решили: на другой же день отправятся в Стамбул за покупками. Размышляя о дочери, инженер долго не мог уснуть. Он забылся сном лишь на рассвете, когда уже запели петухи.
* * *
Загида открыла глаза. Солнце было уже довольно высоко. Отражаясь в зеркале, оно рассыпало ослепительные лучи. После крепкого безмятежного сна девушка чувствовала себя отлично: голова ясная, тело крепкое, настроение бодрое. Ей было так же хорошо, когда она сдала экзамены на аттестат зрелости. Но сегодня на душе было ещё светлей и радостней. Она с наслаждением потянулась в постели. Перед ней открывались поразительные перспективы!
Ей ещё очень много чего нужно рассказать отцу, объяснить. Загида принялась обдумывать, о чём будет говорить с ним сегодня. Непременно нужно узнать, что думает он по поводу её желания учиться в университете. Что скажет, когда узнает о намерении матери выдать её за ненавистного Лутфи-бея?
Она пребывала в мечтах и тревогах, когда услышала внизу какую-то возню. Не успела она подумать, кто бы это мог быть, как в открытую дверь друг за другом вбежали её сестрёнки. Они обняли её и быстро-быстро начали целовать.
– Вставай, апа! Чай готов, эни испекла для тебя казанские перемячи.
Загида приласкала девочек.
– Ладно, родные мои, сладкие, я сейчас, умоюсь только. Идите к маме, чтобы она не волновалась. А ати встал уже?
Загида впервые употребила это непривычное слово. Оно вдруг показалось ей таким близким и значительным.
– Скорее поднимайся, апа! Не задерживайся! – сказали дети и убежали.
Самовар уже занимал своё почётное место, когда подоспела Загида – в самый раз. Гульчачак поставила чашку с чаем перед отцом, перед мамой и перед сестрой – всё в той же последовательности. Загида с интересом разглядывала у себя в тарелке диковинное кушанье. Хадича-ханум объяснила:
