– Это любимое блюдо вашего отца. Он ест его по утрам. Будь осторожна, перемячи внутри горячие. Если хочешь, можешь добавить немного уксуса, а не хочешь, ешь просто так. Только не спеши.
Загида посмотрела на чай.
– Всё очень горячее, – предупредил отец. – Может, ты кофе предпочитаешь? Если хочешь, пей, только к этому блюду он не подходит. Давайте, дети, скажем «бисмилла», – проговорил он и принялся за перемяч с катыком.
Ханум ела перемяч с уксусом… Старший мальчик ел, обжигаясь, и отправил в рот друг за другом три перемяча.
Загида приправила перемяч катыком. Обожглась чуть-чуть, но катык, как справный стамбульский пожарный, вовремя потушил огонь. Перемяч просто таял во рту. Превосходное кушанье! Второй и третий она поела с катыком, а потом без катыка и уксуса, прихлёбывая чай, как это делал отец.
Загида ела без всякого смущения, не отставая от других. Выпила несколько чашек чая, и нисколько не вспотела, не почувствовала тяжести. После двух чашек предложила Сююм:
– Давай я буду жарить перемячи, а ты садись и пей чай.
– Нет, – сказала ханум, – ты гостья у нас. Придёт время, будешь жарить и ты. Ну как, понравилось тебе угощение?
– Очень вкусно, ну просто очень!
– Апам, ты впервые ешь это? – спросила Гульчачак.
– Да, Гульчачак, – ответила Загида.
Девочка посмотрела на неё недоверчиво.
– Как, у вас не готовят перемячи даже во время праздников?
– Апа твоя выросла в Стамбуле, а там не умеют готовить мучные блюда, – пояснила ханум.
Отец сказал:
– У нас в прежние времена перемячи готовили каждый день к утреннему чаю, особенно зимой. Без них не обходились ни богатые, ни бедные.
– Бей-атам, – обратилась Загида к отцу, – а где она, страна ваша?
– Разве ты не знаешь? – воскликнул старший мальчик Тимур. – А я знаю. О городе Казань слышала? Хочешь, покажу на карте?
Он принёс карту.
– Где такой город? – спросил Тимур.
– Вроде, припоминаю что-то…
– Вот, смотри, это река Идель, это город Астрахань, а вот и Казань. Это вот река Казанка. Деревня наша вот здесь. Правда, ати?
– Да, верно, сынок, там.
Загида взяла карту в руки и стала внимательно разглядывать.
– Там, наверное, очень холодно, бей-атам?
– Да, конечно, но дома там тёплые и хорошие, печи большие, одежда из меха. В такой не замёрзнешь.
Но вот чаепитие закончилось, все поднялись. Хадича-ханум сказала мужу:
– Вы с Загидой можете погулять. Думаю, вам хочется поговорить, ведь сказано ещё не всё. У нас же есть пока кое-какие дела.
– Ты права. Вчера мы проговорили целый день, а сегодня кажется, что по-прежнему ничего не знаем друг о друге.
– Мне тоже так кажется, бей-атам.
– Идите, погуляйте, у вас есть полтора часа, – сказала ханум.
– А можно и мне с вами? – спросил Тимур.
– Пойдём, улым[17].
Мальчик взял велосипед.
– А ты на велосипеде умеешь кататься? – спросил он Загиду.
– Нет.
– А я умею. Я и в Стамбуле могу, только ати не разрешает.
– А как же иначе, – поддержала Загида отца, – ты ведь можешь не заметить трамвая, и он собьёт тебя. Всю жизнь хромать будешь, или погибнешь, чего доброго.
Разговаривая так, они вышли из ворот.
Загида сказала:
– Бей-атам, я против желания мамы подала заявление в университет. Как ты на это смотришь?
– А почему мама против?
– Не знаю… Собирается замуж меня выдать!..
Загида покраснела.
– Это только желание или уже есть кто-то?
– Есть, дальний наш родственник, сын Асад-бея, торговый посредник.
