Невольно обращаю внимание на грудные мышцы парня, нахально выставленные на всеобщее обозрение, ну, то есть, на мое индивидуальное обозрение в данном конкретном случае. Никак хочет смутить и прогнать меня из дома...
Не получится – слишком многое для нас с Ангеликой поставлено на карту.
– Согласись, про подземный океан на Плутоне ты, действительно, не знал? – отвечаю вопросом на вопрос. Пора взять себя в руки и перестать трястись...
И Юлиан изгибает губы в язвительной насмешке:
– О да, как я мог упустить такую жизненно важную информацию!
Говоря это, он выглядывает в окно и моментально спадает с лица.
– Черт возьми, – орет он на всю квартиру, – что здесь делают эти полицейские? Они ведь не собираются пасти нас у дома? – и он стискивает кулаки.
– Офицер Марш сказала, что будет контролировать ситуацию, ты должно быть упустил это, – произношу как можно осторожнее, не желая вызвать приступ еще более яростного негодования со стороны парня. И тот, действительно, оборачивается с гневно выпученными глазами:
– Какого, спрашивается, лешего, ты вообще заявила этой бабе, что я отец твоего ребенка? – осведомляется он с едва сдерживаемым негодованием. – Совсем с катушек слетела? Не нашла другого козла отпущения? – Менторским тоном: – Отвечай, любопытно послушать.
Складывает руки на груди и глядит на меня, не мигая.
Так, как меня там учили... Прокручиваю в голове наставления турбобабуль и произношу:
– Просто они застукали меня спящей в автомобиле с ребенком и начали расспрашивать, кто я и что я, есть ли у меня родственники и все такое прочее... Я запаниковала: кроме тебя, я никого в этом городе не знаю. – Пытаюсь казаться несчастной сироткой, нуждающейся в помощи. – И признайся только, что мне некуда податься, могли бы начаться проблемы из-за Ангелики: сказали бы, что я плохая мать, не способная создать ребенку соответствующие условия жизни и... Ну сам понимаешь, я не могла этого допустить!
– И потому оболгала меня? – негодует молодой человек. – Вон, полюбуйся, – тычет пальцем в окно, – они нас теперь пасут в своем автомобиле? Я на это не подписывался.
Я возражаю:
– Подписался... в документе этой ночью. – И так как перекошенное лицо Юлиана снести не так-то просто без анестезии – восклицаю: – У медуз нет мозга, нет сердца и нет скелета. – И так несколько раз по кругу, прикрыв глаза и отрешившись от всего мира.
Наконец слышу хлопанье дверцы холодильника и звук включившегося электрического чайника. Приоткрываю глаза и оцениваю обстановку...
– Ты снова на связи? – спрашивает парень. – Таких идиоток, как ты, я еще никогда не встречал.
Приходится признать:
– Я такая в единственном экземпляре.
– Это я уже понял. – И как будто смягчившись: – Завтракать будешь? Правда, есть только чипсы.
И я – в ответ:
– Есть пачку чипсов каждый день – это то же самое, что в год выпивать пять литров растительного масла.
– Может заткнешься уже, – стонет парень, откидывая надорванный пакетик с чипсами в сторону. – Весь аппетит перебиваешь.
В этот момент Ангелика подает голос, и я переключаю внимание на нее. Кажется, первую волну негодования мне удалось пережить... Надо рассказать обо всем турбобабулям.
Однако прежде, чем это произойдет, следует закрепить свои позиции: и я, выждав какое-то время, произношу:
– Послушай, мне тоже не особо хочется напрягать тебя своим присутствием, просто не было другого выбора. И раз уж так вышло – давай потерпим друг друга какое-то время...
