Он постарался поймать мой взгляд, но я не смогла ответить ему.
В дверь постучали, и я с облегчением подумала, что пришел Кайл.
– Вы звали меня, синьор МакЛэйн?
Писатель сделал гневный жест.
– Где ты шляешься, бездельник?
В глазах помощника вспыхнула молния возмущения, но он промолчал.
– Подождите меня в кабинете, синьорина Бруно, – сказал мне МакЛэйн голосом, все еще дрожавшим от негодования.
Я, не оборачиваясь, вышла из комнаты.
Прошло несколько дней, прежде чем мне снова удалось найти с владельцем Midgnight Rose ту начальную алхимию, которая впоследствии оказалась потерянной.
Я избегала Кайла, как заразу, чтобы не давать ему ни малейшей надежды. Его глаза, вечно алчные, старались поймать мой взгляд каждый раз, когда мы сталкивались с ним. Я же держала его на должном расстоянии в надежде, что этого достаточно, чтобы не позволить ему предпринять новые и неприятные приставания.
В качестве компенсации я начала ценить общество синьоры МакМиллиан. Она оказалась остроумной женщиной, а вовсе не сплетницей, как ошибочно я подумала вначале. Она была лояльной до мозга и костей к МакЛэйну, и это качество нас очень сближало. Я выполняла ее просьбы со страстным усердием, счастливая тем, что могу хотя бы частично переложить это бремя с ее плеч на свои.
Мне не хватало наших перепалок с ним, и сердце всегда угрожающе взрывалось, когда они начинались. Неожиданные, какими они были с самого начала.
– Проклятье!
Я резко подняла голову, склоненную над документами, которые я приводила в порядок. Глаза его были закрыты, а на лице появилось выражение очень уязвимого мальчика.
– Все хорошо?
Его взгляд был совершенно ледяным, что я даже пожалела, что он открыл глаза.
– Это мой проклятый издатель! – пояснил он, размахивая листком бумаги. Это было письмо, полученное утренней почтой, которое я не заметила. Моей обязанностью являлось просматривать корреспонденцию, и я очень сожалела, что не увидела письмо первой. Возможно, он злился на меня, что я пропустила важное сообщение. Но его следующие слова раскрыли тайну.
– Я бы хотел, чтобы это письмо потерялось по дороге, – раздраженно сказал он. – Он требует, чтобы я отправил остальную часть рукописи. – Мое молчание, кажется, лишь усилило его гнев. – А у меня нет других глав, чтобы отправить ему!
– Но я целыми днями вижу Вас за написанием… – осмелилась я смущенно возразить.
– Целыми днями я пишу всякую ерунду, достойную только того, чтобы оказаться там, где она находится, – уточнил он, указывая на камин.
Я заметила, что огонь в камине был зажжен еще вчера, и я весьма удивилась этому, учитывая летнюю жару. Но я не рискнула попросить объяснений.
– Попробуйте выслушать Вашего издателя. Хотите, я наберу его номер? – быстро предложила я. – Я уверена, что он поймет…
Он прервал меня, резко взмахнув рукой, будто хотел отогнать надоедливую муху.
– Поймет что? Что я в творческом кризисе? Что я переживаю классический писательский застой? – его насмешливая улыбка заставила трепетать мое сердце, будто он ласкал его. Он бросил письмо на стол. – Книга не продвигается. Впервые в моей карьере мне кажется, что мне больше нечего писать, что я исчерпал свои ресурсы.
– Ну, тогда займитесь чем-нибудь другим, – сказала я порывисто.
Он посмотрел на меня, как на умалишенную.
– Что, простите?
– Возьмите паузу. Это помогает понять, что происходит, – пылко объяснила я.
