– В этом-то и проблема, мам, – продолжала Саммер, смаргивая слезы. Тогда с ней это вообще частенько случалось, из-за всяких потерявшихся щеночков и прочей такой сентиментальной фигни. – Мы же не можем выиграть обе, верно? Только представь, как ужасно это будет для той, кому достанется второе место! – И тут же поспешно добавила: – Только ты не подумай, что я уже заранее уверена в результате! Там есть очень симпатичные девчонки.
Из трубки донесся только смех Аннабет – чрезмерная скромность Саммер, похоже, нашу мать лишь изрядно потешила.
И как мне самой не пришли в голову подобные аргументы? Ведь я опасалась того же, что и Саммер. Мы же двойняшки, в конце-то концов, – просто пуга́ло, как часто у нас возникали одни и те же мысли, – хотя мне никогда и в голову бы не пришло сделать вид, что мои опасения не чисто эгоистичные, что я и впрямь волнуюсь, как бы не задеть чувства своей сестры.
Но в том-то все и дело. Саммер не делала вид, не притворялась.
– Да никто не станет разделять вас, девчонки! – воскликнула Аннабет, едва мы добрались до дома. – Вы получите эту корону на двоих!
Доброта – это придурь. Аннабет и вправду верила в свои слова. И, наверное, Саммер тоже верила, поскольку скоро ей предстояло совершить наидобрейший и наидурейший поступок в своей жизни.
* * *
Обитая практически на пляже, мы с Саммер собрали целую коллекцию всевозможных бикини. Единственные имеющиеся у нас закрытые купальники предназначались для школы – скромные, белые и, естественно, одинаковые. Саммер уже вступила в длинную фазу отказа одеваться одинаково, даже дома, так что меня всегда удивляло, почему она помалкивает насчет этих белых купальников.
Вернувшись на пляж, мы с важным видом прошлись по подиуму в вечерних платьях, предоставленных какой-то отстойной торговой сетью, спонсировавшей мероприятие, – примерно с тридцатью остальными соискательницами. Я пыталась не смотреть в толпу, изрядно разбавленную красными, как лобстеры, физиономиями похотливых старпёров.
Потом мы переоделись в купальники. Дожидаясь своей очереди подняться обратно на помост, я обозрела своих соперниц. Сборная солянка: по-цыплячьи щуплые двенадцатилетние горемыки, мамаши которых использовали этот конкурс вместо продленки; реально симпатичные девчонки, но слишком робкие и зажатые, чтобы нормально держаться на сцене; уродины-мечталки…
Единственное, что доставило мне удовольствие, это напрочь проигранная Селией битва по избавлению этого конкурса красоты от сексуальной составляющей. Старалась она изо всех сил, избрав в качестве судьи пожилую тетку, одну из своих подруг, и настаивая на скромных вечерних нарядах (ниже колена) и целомудренных купальных костюмах. Но все без толку. Одну из девчонок удалили со сцены, поскольку ее купальник открывал бедра чуть ли не до самых подмышек – но не раньше, чем та заслужила из толпы восхищенные присвисты. Селия тут же вооружилась микрофоном и сделала объявление, строго напомнив собравшимся, что все мы тут «школьницы, а не фотомодели». Но это лишь придало шоу еще более извращенный оттенок.
Объявили десятерых финалисток: меня, Саммер, Летицию и еще семерых девчонок, про которых я сразу же подумала: ну да, подруги, мечтать не вредно. Селия вызвала нас обратно на сцену, и мы кружили по ней, пока не заболели ноги. Судья все никак не могла выбрать кого-то среди нас? Кто-то же должен был подсказать ей, что если на первое место претендуют две девушки, то второе место можно не назначать! Она может присудить Летиции третье и на этом успокоиться.
