– А про Льва Клыкова из тридцать восьмой вы можете что-то сказать? – успел я вставить слово в поток обвинительных показаний.
– Самовлюблённый павлин, этот ваш Лев!
Лев, волк, козёл и павлин… Видимо, Клыков действительно то ещё животное!
– Это понятно, – согласился я. – А видели вы его когда?
– Да вот вчерась! Случайно как раз в окошко выглянула: выходит. В его-то состоянии! На часах одиннадцать – а он попёрся куда-то на ночь глядя!
– А что не так с его состоянием? – не понял я.
– Так полнолуние же!
– Полнолуние-то тут при чём?!
– Тётя Аля, не путайте товарища майора! – влезла в разговор Ксения. – Он ничего про Льва не знает.
– А что я должен знать про Льва?! – вызверился я.
– Болезнь у него такая, – пояснила мне Ксения тоном для душевнобольных. – В полнолуние у него приступы бывают. Помните, как у Булгакова в «Мастере и Маргарите»?
И она туда же! Кубло библиофилов, а не дом!
– Вот и воет он, – завершила моя спутница.
– Да прям спать не даёт! А ещё жилица из сороковой! Ну никого сладу с этой вампиршей нету! – подхватила бабулька.
В смысле, «вампиршей»?!
– Тёть Аля! – укоризненно покачала головой Ксения.
– А чего «тёть Аля»?! Всю кровь уже выпила! – перевела на меня взгляд старушка. – Никакой мОчи больше нет! Вчера целую ночь куролесила! Я еле уснула!
– Вы в следующий раз наряд вызывайте, – посоветовал я.
– Да у ней и так наряды один другого вызывающей! – взвилась бабулька.
– А когда Лев вернулся, вы не видели? – попытался я вернуть разговор в конструктивное русло.
– Да нужен он мне, смотреть, когда он возвращается! – буркнула домовая. Старшая по дому, в смысле. – Фильм начался по телевизору интересный. «Петровка, 38».
– Спасибо, вы безмерно помогли. – Я воткнул ручку в зажим планшета. – Было очень приятно познакомиться!
Я повернулся в сторону лестницы, готовясь к стратегическому отступлению.
– А вы наш новый участковый?
– В некотором роде. До свидания!
– Я же вам ещё про девиц из сорок третьей не рассказала!
– В другой раз, – уверил я и сбежал по ступеням вверх, оставляя поле боя за домовой.
– А ещё… – неслось мне вслед.
– Алефтина Витольдовна, я обязательно к вам зайду. Позже, – пообещал я, свесившись через перила. – Вы всё мне подробно расскажете.
– На чай? – недоверчиво поинтересовалась старушка.
– Почему же на чай?
– Нет уж! Приходите на чай! – воодушевилась она. – Знаете, у меня племянница есть… Золото, а не девушка!
– Она что-то знает о Льве Клыкове? – обречённо спросил я.
– Разузнает! – поклялась домовая и, наконец, скрылась за дверью.
– Без приворотных никак? – Я тоскливо взглянул на спутницу.
– Но зато у вас есть выбор, чьё выпить раньше, – успокоила меня девушка. – Тут, как говорится, кто успел, тот и съел.
И ободряюще похлопала меня по руке, всё ещё лежащей на перилах.
– А кто в тридцать шестой квартире живёт? – Я бросил взгляд на последнюю квартиру на площадке, обойдённую вниманием.
– Герман Францевич. Жрец Анубиса.
– В каком смысле «жрец»?
– А, ну книгу он такую написал: «Жрец Анубиса». Египтолог он. В командировке. Длительной.
– В Египте?
– Где же ещё?
– А жена у него есть?
– Какая жена?! Он – ж… египтолог же! – горячо возразила рыжая.
– А что? Топ-модели нынче – чистые мумии!
Ксения польщенно выпятила вперёд свои немумифицированные верхние окружности приятных форм.
Я ещё раз припомнил: точно не пил чая с приворотным, или мне это только причудилось? Теперь я уже ни в чём не был уверен.
