Она вновь выжидающе взглянула на нас с Ксенией. Ксюша держала лицо. Но удавалось ей это с трудом.
– Когда вы в последний раз видели… – Я снова начал вопрос.
– Вы – моя Муза! – в глазах блондинки забрезжило нечто, напоминающее влюблённость. – Товарищ майор, вы не пачкайте карму, Не стойте у входа, подобно жандарму. Скажите, прошу, что нас ждёт, наконец, Неужто пришёл мне, подруги…
Да. Именно он. Только не ей, а мне.
– «Финал»! Да, конечно, же «финал»! – не желая замечать выражение моего лица и вообще ничего вокруг, возопила девица. – …Во мне он судьбу свою точно узнал, И ждёт нас, я верю, счастливый финал! Вы непременно должны прийти на мой творческий вечер! Я скажу, что эти стихи посвящены вам!
Если честно, я бы лучше выпил приворотное.
– Когда вы в последний раз видели Льва Клыкова из квартиры тридцать восемь? – наконец успел выпалить я.
– У Ядвиги спросите. Я… У меня вдохновение!.. Муза!.. – она отправила мне воздушный поцелуй. – Являйся ко мне почаще!
И захлопнула дверь.
– Ну что, Муза Борисович, пойдёте дальше соседей опрашивать или за автографом вернётесь? – ехидно поинтересовалась Ксения.
Я поморщился. Очень хотелось задать вопрос: «Как вы тут вообще живёте в этом зоопарке?!». Но по понятной причине я не мог произнести его вслух. Барышни – существа обидчивые.
Особенно, если в самом начале знакомства предупреждают, что они – ведьмы.
Поэтому мне пришлось довольствоваться нейтральным:
– И где найти эту «Ядвигу»?
– Вот здесь. – Ксения показала на соседнюю квартиру. – Она живёт прямо над квартирой Льва.
– А чем она занимается? – осторожно поинтересовался я, поглядывая на странные письмена на двери и стенах. – Всяких демонов вызывает? Пентаграммы, черные свечи, петушиная кровь…
Что самое любопытное, мои подчинённые были правы: отряд ОМОНа тут не поможет. Только психиатрическая неотложка. Но нынче же без согласия пациента туда не отправишь. А эти граждане скорее бригаду психиатров убедят туда добровольно отправиться…
– Нет-нет, у нас этим только Фармагеддоша балуется, – поспешила заверить меня Ксения.
– А это кто? – Я вспомнил, что это имя упоминалось в разговоре с «домовой» из тридцать пятой.
– Владелец аптеки внизу.
Недаром это заведение мне сразу не понравилось…
– Но так-то он безвредный, – стала защищать его моя спутница.
– Ага! Всего-то пара кубометров мусора под окнами…
– Да он же нечаянно! Просто промахнулся!
– Страшно представить, куда он метился!
Мысль о неизвестном и якобы безвредном аптекаре с пентаграммами и свечами разозлила, и я решительно нажал на звонок сорок второй квартиры.
Через несколько секунд там послышались шаги, а потом дверь открылась.
Я понял: жильцов здесь расселяли по этажам на основе телосложения. Только если поэтесса Мирослава была долговязой, то Ядвига – высокой. Поэтесса – тощей, а Ядвига – изящной. У первой был шнобель, у второй – орлиный нос. Ну то есть почти близнецы-сёстры, только не совсем. Мирослава была в потрёпанном домашнем платье, а Ядвига – в кимоно с широким поясом, вроде японок. И сама она была ухожена до кончиков ногтей, как девушка с обложки.
– Что вам надо? – процедила она сквозь зубы, и всё очарование развеялось в один миг.
– Здравствуйте! – я протянул раскрытое удостоверение. – Хотел узнать о гражданине Клыкове.
– И что вы хотите про него узнать? – спросила, глядя свысока, дама: уже не девушка, но и женщиной язык не поворачивался назвать.
