Девять кругов рая. Книга первая. Он и Я - страница 44
В те моменты, когда Лиля не была поэтом, она была для меня добрым ангелом Перестройки, но только ангелом наоборот. Не ты перед ним, а он должен был встать перед тобой на колени, чтобы ты смог отпустить ему свои смертные грехи!
По правде говоря, в ней не было ничего, что при взгляде на неё дало бы тебе право воскликнуть: «о, какое чудо передо мной!». Но вместе с тем Лиля была той крохотной миниатюрой, в которой при известной доле усилий можно было рассмотреть всю необъятную и многоликую картину женской души. Короче говоря, Лиля была первой, в ком я серьёзно попытался разглядеть спутницу жизни.
Одевалась Лиля, как я уже сказал, заурядно. Сколько я её помню, она постоянно ходила в рубашке и штанах, засунув руки в задние карманы. Про таких девушек моя мама бы сказала – «шпана»! Выражение глаз у Лили было чуть насмешливым и, глядя на неё, мои губы инстинктивно тоже начинали раздвигаться в улыбке. Главным достоинством Лили лично я считал её необыкновенный, не в поэтическом смысле, а в физическом, язык – шершавый, с канавками, доставлявший мужскому органу невероятное удовольствие! Когда Лиля просто стояла вот так, как сейчас, засунув руки в карманы брюк, её колени слегка отгибались, как я уже говорил, назад, а стопы глядели чуть внутрь, что делало её немного косолапой, но всё –таки ужасно милой!
–Тебя уволили? –Повторила она свой вопрос.
– Вроде того, -кивнул я, глядя одновременно на неё и мимо неё, как это делал в фильмах американский актёр Чарльз Бронсон.
– Брось, не горюй, на этом кафе свет клином на сошёлся. – Заметила Лиля, и тоже, то ли пародируя меня, то ли издеваясь, направив взгляд куда –то в сторону. Как все сметливые женщины она умела мгновенно подстраиваться:
– Найдёшь себе другую работу.
– Это да, -кивнул я.– Но сейчас- то что делать?
Мы постояли, глядя перед собой, как двое накуренных в Нидерландах туристов, рассматривающих проезжающие мимо них рейсовые автобусы.
– Послушай, – нарушила молчание Лиля. – у моей мамы сегодня юбилей, она мне только что звонила. Вечером придут гости. Говорит, хочет утку на стол подать, а как её готовить – не знает.
– Чего там готовить, – хмыкнул я.
–Ну, да, это тебе повару, а она -то у меня архитектор, причём промышленных конструкций! Поможешь ей приготовить всё?
– Конечно. Почему нет? – Сказал я.
– Вот и хорошо. А то она спрашивает меня, у тебя повар есть знакомый? Я говорю -есть! Она как закричит: ура -а!
– Куда едем?
– На Разгуляй.
– Что?!
– На Раз –гу –ляй, -повторила она по слогам.
– Ничего себе. –Только и сказал я.
Тут, как видно, надо пояснить. Дело в том, что площадь Разгуляй была легендарным в Москве местом. Он находился рядом с тремя вокзалами, Ленинградским, Ярославским и Казанским, и считался едва ли не самым элитарным районом для проживания. В шаговой доступности от дома здесь были рестораны, музеи, исторические здания и, как я уже говорил, три вокзала, с которых можно было уехать сразу в три противоположных направлений. Кроме этого, здесь было два стадиона, куча разных магазинов, несколько станций метро, институты, чудесные скверы для прогулок, парки, храмы, клиники, театры и много чего ещё! И здесь у Лили были родительские хоромы? Ничего себе! Вот мама обрадуется! Моя, в смысле. Так Лиля завидная невеста? Это полностью меняет дело!
Сев на автобус-экспресс, который вёз пассажиров до одной из крайних станций метро Москвы, мы поехали к Лиле. Всю дорогу она рассказывала о своей несостоявшейся семейной жизни. Потом, внезапно запнувшись, вдруг спросила: