Этому, конечно, поспособствовала и пятница на календаре, и щедро отсыпанная начальником премия, и танцующие в желудке виноградинки, затопленные шампанским. Сейчас уберу кабинет и…
– Софья! – гремит из кабинета.
Даже раздражающая тяга Тарелкина к моему имени не портит мне настроения.
– На созвоне, короч, – кидаю подруге и бегу обратно в кабинете. Слегка не вписываясь в дверь.
Упс.
Потирая плечо, встретившееся с косяком, вырастаю перед начальником. Виноградинки пошли бродить.
– Из "СтройОпта" еще не пришли? – выглядывая из-за макушки словоохотливого эйчара, спрашивает Тарелкин.
Мне требуется долгая секунда паники, чтобы понять, о чем он вообще говорит. И дело тут не только в алкоголе, который снижает мои умственные способности, но и в том, что я реально впервые слышу об этом. Но потом я считываю его многозначительный взгляд и, взяв себя в руки, отвечаю с максимальной серьезностью:
– Пока нет.
– Проводи их ко мне сразу же, – рвано бросает мне и снова обращает свой взор на юбиляршу. – Простите, работа. А вы отдыхайте, Лидия Сергеевна, хорошо вам отпраздновать в кругу семьи.
И так филигранно разворачивает ее на выход…
Все-таки Тарелкин гениальный переговорщик. Хоть и с явной склонностью к тирании.
Пока Лидочка Сергеевна нехотя выпроваживается, я возобновляю уборку. Сгружаю остатки былой роскоши со стола в очередной мусорный пакет и иду в приват комнату начальника, чтобы намочить тряпочку. То, что у него отдельный санузел и комната отдыха, конечно, тоже красный флажочек. Настолько у него раздутое эго, что в один сортир с работягами ни ногой.
Но за столько лет к странностям начальника я не то, что привыкла. Я с ними срослась.
– Спасибо, – благодарит начальник, со вздохом опускаясь в кресло.
То ли за мои гениальные навыки уборки, то ли за содействие в его рискованной игре. Скорее за второе, за элементарное выполнение обязанностей он благодарностями не рассыпается.
Я киваю, натирая столешницу перед шефом.
Все липкое писец.
– Слава богу встречу перенесли на понедельник, – расслабляя отвратительный галстук – моих рук дело – выдыхает Тарелкин. – Четыре года не пил, – касается лица ладонью и крепко сжимает глаза.
– Лидия Сергеевна умеет уговаривать, – усмехаюсь.
Она меня раз шесть от увольнения отговаривала.
– Курить хочется, – зачем-то сообщает мне эту информацию.
Не знала, что шеф подвержен этой пагубной привычке. Хорошо скрывается.
– У тебя есть?
– Я не курю и никогда не пробовала, – категорично обрубаю его, продолжая оттирать липкую газировку с деревянной поверхности.
– Ну конечно, – бросает насмешливо и встает с места.
Еще один безупречно отточенный навык Тарелкина: он умеет одной лишь интонацией всю тебя вздернуть и завести. Не в лучшем смысле.
Вот сейчас, чтобы он не имел в виду – то, что я слишком правильная для таких вещей, или то, что я ему вру, – меня взбесило. Потому что и то, и то – неправда. Просто я всегда была осознанная. Немного вина – ок. Сигареты – нет. Целоваться на первом свидании – допустимо. Лезть к мужику в трусы – моветон. С четкими моральными ценностями и принципами жизнь дается куда легче.
– Черт, точно же были где-то здесь, – грохочет у меня за спиной.
Я оборачиваюсь, чтобы увидеть, как всегда идеально собранный начальник, согнувшись в три погибели, копается в книжном шкафу. Его пиджак отброшен на спинку ближайшего стула, а рубашка крепко натягивается на напряженных плечах. То, что начальник непозволительно хорош для своего возраста, я заметила недавно. Магия отсутствия обручального кольца. Не иначе.
