– Как всегда, пока ничего нового не слышно. Возможно, ты поступил мудрее всех. Но как можно забыть… все величие?..
Я опустил глаза долу, потому что не был уверен в их выражении.
– Нельзя, – ответил я. – Просто невозможно.
Засим последовало долгое и неуютное для меня молчание, разрушенное вопросом.
– За что ты ненавидишь меня? – спросила она.
– Что за ерунда, – ответил я. – Ведь что там ни говори, как я могу тебя ненавидеть?
Это, казалось, пришлось ей по душе, и она обрадованно обнажила в улыбке белые зубы.
– Хорошо. И спасибо тебе большое, – сказала она. – Кем бы ты ни был, но ты настоящий джентльмен.
Я поклонился и расшаркался.
– Ты вскружишь мне голову.
– Ну, что там ни говори, а это навряд ли.
И я почувствовал себя неуютно.
Ненависть и ярость вновь пробудились во мне, и я подумал, знает ли она, против кого они могут быть направлены. Я чувствовал, что знает, и с трудом удерживался от желания спросить ее об этом в лоб.
– Что ты думаешь делать? – спросила она в конце концов, и мне ничего не оставалось, как туманно ответить:
– Ну конечно, ты ведь мне не веришь…
– Как мы можем тебе верить?
Я решил запомнить это «мы».
– Вот видишь. Так что в настоящее время я просто воспользуюсь твоим покровительством, и буду только рад жить здесь, где тебе не составит труда не выпускать меня из виду.
– А дальше?
– Дальше? Там видно будет.
– Умно, очень умно, – сказала она. – И ты ставишь меня в неловкое положение.
(Честно говоря, мне просто некуда было больше идти, а на деньги, которые я выудил у доктора, долго было не прожить).
– Да, ты конечно, можешь остаться, но я хочу предупредить тебя, – тут она поиграла каким-то брелоком, висевшим на шее, – волкодавы. В Ирландии и волков не осталось после того, как там завели эту породу.
– Знаю, – механически ответил я и тут же понял, что действительно это знаю.
– Да, – продолжала она. – Эрик будет доволен, что ты – мой гость. Это вынудит его оставить тебя в покое, а ведь именно этого ты хочешь, «не-се-па?».
«Уи, мадам».
Эрик! Это что-то значило! Я знал Эрика, и почему-то было очень важно, что я его знал. Правда, это было давно. Но Эрик, которого я знал, все еще был для меня очень важен.
Почему?
Я ненавидел его, и это была одна из причин. Ненавидел его настолько, что даже мысль об его убийстве была не в диковинку. Возможно, что я когда-то даже пытался это сделать.
И между нами существовала какая-то связь, это я тоже знал.
Родственная? Да, да именно это.
Причем ни мне, ни ему не нравилось, что мы… братья… Я помнил… помнил…
Большой, сильный Эрик – с его важной кудрявой бородой и глазами – такими же, как у Эвелины!
На меня нахлынула новая волна воспоминаний, в висках отчаянно запульсировало, лоб покрылся испариной.
Но на лице ничто не отразилось, я медленно затянулся сигаретой и прихлебнул пива, одновременно сообразив, что Эвелина действительно была моей сестрой! Только вот звали ее иначе. Я никак не мог вспомнить ее настоящее имя, но только не Эвелина – это уж точно. Что ж, придется вести себя еще осторожнее, – решил я. – В конце концов не так уж трудно вообще не называть ее по имени до тех пор, пока не вспомню.
А кто же я сам? И что, наконец, все это значило?
Эрик, внезапно ощутил я, был как-то связан с той моей автокатастрофой. Она должна была закончиться моей смертью, но только я выжил. Не он ли и организовал ее? Да, подсказывали мои ощущения. Это не мог быть никто другой, только Эрик. А Эвелина помогала ему, платя Гринвуду, чтобы меня держали в бессознательном состоянии. Лучше, чем быть мертвым, но…
