Внезапно я понял, что, придя к Эвелине, я попался Эрику прямо в руки, стал его пленником, на которого можно напасть в любую минуту, если, конечно, я здесь останусь.
Но она сказала, что раз я ее гость, то Эрику придется оставить меня в покое. Было о чем задуматься. Я не имел права верить всему, что мне говорили. Мне придется все время быть настороже. Возможно, действительно будет лучше, если я уйду отсюда, пока память полностью ко мне не вернется.
Но в глубине души что-то меня подхлестывало. Почему-то казалось жизненно важным как можно скорее узнать, в чем дело, и действовать, как только все узнаю. У меня было чувство, что время дорого. Очень дорого. И если опасность была ценой моей памяти, то быть посему. Я остаюсь.
– И я помню, – сказала Эвелина…
Тут я понял, что она говорила со мной уже несколько минут, а я даже не слушал. Может, потому, что болтала она о пустяках, и я автоматически не слышал, а может потому, что меня захлестнула волна собственных воспоминаний.
– Я помню тот день, когда ты победил Джулиана в его любимых состязаниях, и он швырнул в тебя стакан с вином, и проклял тебя. Но приз все-таки выиграл ты. И он внезапно испугался, что позволил себе лишнее. Но ты просто рассмеялся и выпил с ним другой стакан. Я думаю, он до сих пор раскаивается, что не сдержался тогда – ведь он всегда такой хладнокровный, и мне кажется, что он здорово завидовал тебе в тот день. Ты помнишь? Мне кажется, что с тех самых пор он почти во всем старается подражать тебе. Но я ненавижу его по-прежнему, и надеюсь, что когда-нибудь он все же споткнется. Теперь-то, я думаю, это будет скоро…
Джулиан, Джулиан, Джулиан. Да и нет. Что-то насчет состязания и спора на приз, и то, что я нарушил его почти легендарное самообладание. Да, в этом было что-то знакомое… нет, все же я точно не помнил, в чем там было дело.
– А Каин, как здорово ты высмеял его! Он ненавидит тебя, ты ведь знаешь…
Насколько я понял, я не пользовался особой популярностью.
И Каин тоже мне был знаком. Очень знаком. Эрик, Джулиан, Каин, Корвин.
Имена эти плыли в моем мозгу, разрывали голову.
– Это было так давно… – невольно вырвалось у меня.
– Корвин, – сказала она, – давай перестанем играть в жмурки. Ты хочешь от меня большего, чем просто безопасности, я это знаю. И у тебя еще хватит сил, чтобы не остаться в стороне, если ты поведешь себя правильно. Я не могу даже догадаться, что у тебя на уме, но может быть, мы еще сумеем договориться с Эриком.
Это «мы» явно прозвучало фальшиво.
Она пришла к определенным выводам относительно того, какую пользу я могу ей принести при данных обстоятельствах, каковы бы они ни были. Было ясно, что она увидела возможность урвать и для себя лакомый кусочек.
Я слегка улыбнулся.
– Скажи, ведь ты поэтому и пришел ко мне? – продолжала она. – У тебя есть какие-то предложения Эрику, и ты хочешь, чтобы переговоры вел посредник?
– Может быть, – ответил я, – Только мне еще надо все хорошенько обдумать. Ведь я совсем недавно поправился. И мне хотелось быть в удобном, надежном месте, если придется действовать быстро, на тот случай, если я, конечно, решу, что мне лучше всего вести переговоры с Эриком.
– Думай, о чем говоришь, – рассердилась она. – Ты ведь знаешь, что я доложу о каждом твоем слове.
– Ну конечно, – подтвердил я, ничего на самом деле не знающий, и тут же попробовал перехватить инициативу. – Если, конечно, ты сама не решишь, что тебе лучше иметь дело со мной.
