Девять жизней. Третье измерение - страница 7

Не зима поможет нам – Весна,

Жизнью пробуждая неизбежность!

Лишь тебя ношу я на руках,

Лишь тебя я бережно лелею,

Пусть пока на разных берегах,

О других я думать не посмею.

Я к тебе c мечтою на губах

Уношусь вечернею порою.

Жаль, что мы на разных берегах,

Только знаю: встретимся Весною!

Закипит от чувств горячих лед —

Есть в Весне неведомая Сила!

Чудо встречи к нам с Теплом придет,

Ведь не зря ждала ты и молила!

А я уже не там.

А я уже не с теми.

А память по пятам,

Мне сядет на колени,

С прищуром старика

Заглядывает в душу.

То сносит, как река,

То, как боксёр, по груше,

Старательно стучит,

Пробить броню мечтая,

То смотрит и молчит,

Разжалобить пытаясь.

То в сон мой, невзначай,

Войдёт без приглашения,

То просится на чай,

То молит о прощении.

А то, под ребра нож —

Из ржавого железа.

Не надо. Не тревожь,

Все это бесполезно.

Дровами залегло

Мне в душу – печь горящую —

Что было. Всё прошло!

Живу я настоящим.

У берёзы старенькой матушка стояла:

– Мы с тобой, родимая, прожили не мало,

Снегом заметало нас, ветры нас качали,

Злые люди с пилами смерть нам обещали.

Грады били жёсткие, солнце выжигало,

Ливнями холодными в осень заливало.

А мы взяли – выжили, Бог давал силёнку.

Зашумели листики на берёзе звонко,

По коре мурашечки, корни улыбнулись —

Веточки высокие к матушке нагнулись.

И шепнуло в ушко ей дерево большое:

– Мы корою старые, юные душою,

За землицу держимся корешками крепко,

Ангел утром весть принес – рано нам на щепки.

Слава Господу за всё! А тебе терпения…

Жизни радуйся, пеки пироги с вареньем!

Шла с Причастия домой летним утром мама

И к берёзке подошла на пути из храма…

Любимый борщ и пышные котлеты,

Чай ароматный. Пряники с кокосом.

Мой милый отчий дом хранит секреты,

А так же и ответы на вопросы.

Здесь неподдельно беспричинно рады

Мне, всё спешащей, хмурой и упрямой,

Здесь подвиг ежедневный без награды.

Здесь всё прощают.

Любят. Ждут.

Здесь мама.

И я, по жизни, дама деловая,

Переобувшись в тапочки у входа,

Мгновенно под опеку попадаю,

Как-будто, здесь остановились годы.

Здесь я всегда «немного похудела»,

Здесь я всегда чего-то не умею,

Здесь маме до меня всегда есть дело,

Она всегда поймёт и пожалеет.

Здесь у дверей, как прежде, без укора,

Вопросы, я их с детства заучила:

«Ой, как без головного ты убора?»,

«А носовой платок ты не забыла?

Я от опеки вечной раздражалась,

Вопросы эти глупыми считала,

Но вот, случайно, взглядом задержалась

На маминых руках, таких усталых.

И промелькнула жизнь перед глазами —

Всё детство, юных лет шальные страсти…

И поняла я – этими руками,

Вот в этом доме, создавалось счастье.

И стало страшно, что настанет время,

Когда вопросов не услышу глупых.

Раздавит душу мне сиротства бремя,

И в доме станет пусто, грустно, тупо.

Нет. Дальше углубляться я не стала

В ту безысходность и печаль без края.

Я маме в мыслях руки целовала,

Платок схватив и шапку надевая.

Тяжёлые дни —

Для чего нам они?

Вздыхаешь, скулишь,

А в окошке – огни.

Огням наплевать,

Им проблем не решать,

Им надо в ночи

Темноту освещать.

Я вдруг поняла,

Что не тою была,

Хочу огоньком быть,

Такие дела…

Проплывало облако над городом,

Розовое облако пушистое.

Вверх смотрели скучные прохожие

С лицами измученно-землистыми.

И мечтали взрослые, серьезные,

Бросить все дела необходимые,

Закопаться в вате нежно-розовой