Дух воина испарился, словно пар на морозе, оставив лишь липкий страх и осадок фатализма.
«Всё к лучшему» – врут неудачники, заедая нужду корешками.
«Страдание закаляет» – вторит им эволюция, отбраковывая тех, кто поверил.
Сюрприз: страдание делает тебя слабым, дёрганным и крайне непопулярным.
Сегодня утром я ошибся ровно во всём. Не нужно было:
А. Вставать до рассвета.
В. Бежать за добычей.
С. А потом – от неё.
Не нужно было суетиться, жизнь и так удалась: лежишь под шкурой у костра – и ты уже хороший муж.
Но нет же…
Ночь была ужасной. Ещё вчера мы праздновали приход весны, а сегодня ночью в долину вернулся Дух Мороз. Я прятал нос под тёплую шкуру и думал:
«Силы небесные, ну вы чего? К чему этот тест на выживание?»
Дух-Смотритель предупреждал:
«Не твой день, останься».
Я был глух.
Зато поверил коварному бесу, шептавшему из складок медвежьей шкуры:
«Сегодня вечером пить будем вино… Иди на охоту. Не обращай внимания на женщин и сомнения – это для слабаков. Иди, нам нужна добыча».
Разве мог я подумать, что добычей стану я сам?
Лень – лучший телохранитель. Может уберечь вас от многих неприятностей. Лежал бы себе у костра, жевал вяленую рыбу и слушал байки Эми, как Великий Дух Вселенной подкидывает нам новые тела на разных витках спирали времени… Тепло, сытно и безопасно.
Не сложилось.
Звёзды в час моего рождения сложились так, что вместо спокойной жизни я оказался в шкуре того самого идиота, над которым потом будут смеяться у костра.
Встал → побежал → вляпался.
Я попытался увернуться от судьбы, но судьба – хитрая тварь – обитает на всех вариантах единовременно. Особенно если у неё бивни больше твоего роста.
– Ури, – прошептал охотник. – Я собирался бить рыбу в притоке Ури. Никакого риска. Шанс дожить до седых волос и рассказывать внукам, каким был дураком в молодости.
Но племя сказало: «Поторопись. Голод. Шаман предрекал ещё месяц стужи»
И я пошёл с ними на желтоглазого.
Теперь Он идёт за мной.
Удивительно, как быстро меняются роли, если не читать мелкий шрифт судьбы.
Спешка – лучший способ умереть первым.
Он застыл на заснеженном склоне, наблюдая, как через заиндевевшие кусты к нему ломится его смерть. Чем ближе – тем неотвратимее.
В два человеческих роста. Не считая массивной головы, которая явно не для размышлений.
Длинная бурая шерсть. Огромные бивни – материализованные аргументы в споре с естественным отбором. Каждый шаг мохнатых лап растаптывал надежду.
Только месть.
Только алгоритм:
Ты есть → тебя нет.
– Дураки – топливо эволюции, – пронеслось в его сознании. – А добряки и любопытные сгорают первыми.
Ему перевалило за двадцать – возраст, когда добытчик уже опытен, но ещё не стар. Мечта о тихой старости гасла, как последний уголёк в пепелище.
– Чуда не будет, – глаза обречённо следили за надвигающейся гибелью, а мысли текли, как река Ури – медленно, без напряжения и смысла.
И тогда в голове снова раздался её голос – мягкий, чуть усталый:
– Бони, ты опять прёшь против течения? Игнорируешь знаки. Мороз вернулся, скоро снег пойдёт. Какая, к Великому Духу, охота? Только бороду отморозишь. Останься, побудь со мной, ещё не поздно, – уговаривала она.
Он стоял на склоне, перед несущейся на него смертью. Под ногами скрипел снег.
Но в глазах – только её лицо.
Глава V. Почему я больше не пойду с мужиками на охоту.
Эми.
Шаманская внучка, свободная, как ветер с южных склонов. Когда она говорила, пространство вокруг стихало, будто духи прислушивались к её голосу.
