Диадея - страница 57

Дом Форина Арва был не очень роскошен по сравнению с домом Гердских. Правда, Ао не успел толком ничего рассмотреть. Форин встретил его лично и сразу провел к себе в кабинет. Он не предложил гостю сесть, зато уселся сам за беспорядочно заваленный голограммами письменный стол и грозно посмотрел на Ао. Его черные волосы блестели. Видимо, он красил их, потому что уже начинал седеть и опасался насмешек. К седеющим людям венерианцы, как и к другим проявлениями бедности и старости, относились с бескомпромиссным презрением.

– Как же я ненавижу любовь! – не очень любезно начал Форин.

Он был мрачен – под стать своему кабинету, где свет падал лишь из окна, к которому он сидел спиной. Его лицо пряталось в тени и походило на морду толстеющей летучей мыши. Ао решил, что прозвучала какая-то нелепая шутка, и старательно рассмеялся. Смех его оборвался почти сразу после того, как он прочел на лице Форина искреннее отвращение.

– Я рад, что мы с тобой встретились, наркоторговец. Раньше любовь заказывала моя жена. Втайне тратила мои заработанные честным трудом деньги на эту грязь. Когда я, добросовестный гражданин, заключал с ней брачный контракт, то и подумать не мог, что эта… – тут он сжал кулаки и с трудом сдержал ругательства. – Что она опустится до такого уровня! Она потащит нас всех на дно, мою семью, мое будущее, мое состояние! Все, что я строил, все, к чему стремился с ранних лет, она готова променять на следующую дозу!

– Тогда что вам от меня нужно?

– Молчать! Слушай меня внимательно, наркоторговец, и не перебивай, когда говорят старшие. Я работаю всю свою жизнь. Своим честным трудом, связями и нажитым имуществом я сделал для Венерианской Империи больше, чем ты, наркоторговец, можешь себе представить. И мне омерзительно видеть, как падальщики вроде тебя процветают, оскверняя все то, ради чего я работаю.

Чувство гражданского долга, в основном, проявлялось у венерианцев за счет страха перед Законами Бессмертных и неуверенности, какую люди неосознанно скрывают, повторяя за другими. Патриотизм такого человека, как Форин, вероятно, означал только то, что у него имелся здесь какой-то личный интерес. Он был амбициозен и мечтал о настоящей власти. А если в обществе узнают о пристрастии его жены к любви, то политическая карьера Форина закончится, еще не успев толком начаться. Кроме того, все его связи будут разорваны. Разумные дельцы стараются держаться подальше от тех, кто оглашен позором, чтобы не компрометировать себя. Вдобавок, Форина ожидают расходы на защиту и подкупы в суде, ведь подозрение также падет и на него.

– Попадись ты мне, наркоторговец, при иных обстоятельствах, я бы не стал тратить на тебя время. Тебе повезло, что в дело впутана моя жена!

Тут он сделал, паузу собираясь с мыслями. Он уже давно обдумывал слова, которые собирался сейчас произнести. Ао повезло, что Форин умел сдерживать эмоции, иначе из кабинета вышел бы только один из них.

Жена Форина, Карин Арв, была молода и относилась к жизни с трепетом огня. Расчетливый муж ей казался скучным. Правда, это не мешало ей пользоваться его богатством – иногда даже чуть больше дозволенного. С тех пор как она попробовала любовь, ее затаенная страсть, не способная пробудиться с Форином, и жажда приключений нашли новое выражение в ее похождениях. Прежде рассудительная и коварная, она стала непредсказуемой, сгорающей в пожаре чувств и позволила в один ужасный для мужа день разоблачить себя. Страшна была не сама измена, а то, при каких обстоятельствах она произошла: в дело был впутан презренный наркотик. Опасаясь за свою репутацию, Форин решил накупить жене побольше любви (наивно полагая, что 1000 граммов ей хватит чуть ли не навсегда) и отправить ее куда-нибудь подальше с Порт-Венеры, откуда пересуды его не достанут, а благодаря количеству наркотика ей не захочется скоро вернуться. Он выиграет время до выборной кампании, а после найдет способ окончательно задушить неприятную историю.