- Я могу объяснить, - голос подводит меня. Быстро свернув приложение, отбрасываю от себя планшет.
- А что тут объяснять? – свекр вопросительно вскидывает бровь. Кроме злости в глазах я вижу мрачное торжество на его лице. Он рад, что подловил меня, изобличил, унизил, окунул головой в грязь. Именно такой он меня и представляет себя с первого дня нашего знакомства.
- Ты привела в мою клинику своего любовника и развлекалась с ним всю ночь вместо дежурства, - он выплевывает слова.
- Игорь Михайлович, ты на утреннем собрании присутствовал? Я докладывала, что пациенту ночью стало плохо, у него был анафилактический шок! – вскакиваю со стула и упираюсь руками в столешницу.
- Я запросил документы по нему, - он хлопает по стопке на краю стола. – Он вчера днем был у тебя на приеме. А до этого поругался с регистратором, требую именно тебя.
- Я ничего не знаю об этом… - я растеряна, но по-прежнему уверена в себе.
- Зато я знаю. Ты осматривала его днем, ты госпитализировала его в отделение и ты пришла на дежурство в ночь, чтобы покувыркаться с ним, - голос свекра гремит подобно грому.
- Бред! Я вызвала реаниматолога и передала ему пациента в тяжелом состоянии!
- Олег Федорович сказал, что пациент не нуждается в реанимации.
- Конечно, пока он пришел, я уже успела уколоть адреналин и преднизолон. А если бы Олег Федорович шел еще медленнее, то возможно и выписать пациента с выздоровлением! – неосознанно я повышаю голос, он звонко разносится по кабинету.
- Мы сейчас говорим не о нем, а о тебе, - наседает мужчина.
- Я все записала в историю, расписала состояние пациента по минутам…
- Да ты могла все, что угодно написать! – свекр вскакивает, его ноздри раздуваются, а руки сжимаются в кулаки.
- Не веришь? Посмотри записи с камер наблюдения! – я принимаю воинственную позу. Не дам смешивать меня с грязью, тем более я не виновата.
- Я так и сделаю! – ревет он мне в ответ.
Разворачиваюсь, не желая выслушивать этот бред и дальше.
- В следующий раз сначала изучай факты, а потом вызывай меня, - бросаю начальнику через плечо.
- Не дай бог, эти снимки увидит Марта, - слышу я предупреждение в его голосе.
Марта, моя свекровь. Добрая и нежная женщина. К сожалению, очень больная. У нее врожденный порок сердца и не один. Чудо, что в свое время она смогла выносить и родить двоих сыновей. Но здоровья ей это не прибавило. А гибель Димы подорвала его окончательно. Игорь Михайлович делает все возможное и невозможное для нее. Но этого мало. Жизнь по капле утекает из нее.
Ей нужна пересадка сердца, но Марта категорически отказалась собирать документы и сдавать анализы. Мотивировала тем, что есть более молодые люди, которым это сердце нужнее, чем ей. Она так решила. И ни мои уговоры, ни требования мужа не смогли заставить ее изменить решение.
Останавливаюсь и, не разворачиваясь, бросаю.
- Если ты ей не покажешь, она не узнает!
Громко хлопаю дверью за собой. Прислоняюсь спиной к прохладной стене в коридоре и со всей силы ударяю по ней руками, сжатыми в кулаки. Делаю глубокий вдох.
Мне надо хотя бы пару секунд, чтобы успокоится, а потом я решу, что делать дальше.
С поста на меня удивленно смотрит дежурная медсестра. Вымученно улыбаюсь ей.
Отлепляюсь от стены и пытаюсь скрыться в ближайшем кабинете. Пусть это будет ординаторская, кофе мне сейчас не повредит.
Кто вообще мог это заснять? Всю дорогу это вопрос не дает мне покоя. Это точно не с камер наблюдения, коих полно в нашей клинике – ракурс не тот.
