Диалоги. Практика латинского языка - страница 5

Детей учат не только основам грамматики, но и рассказывают им об истории и технике письма. Учитель сообщает детям, как писали в прошлом (с помощью стиля, тростника, палочек, куриных и гусиных перьев), на чем писали, что такое палимпсест, эпистографы, как правильно очинить перо, как держать его, как брать чернила и использовать промокашки. Рассказывает о сортах бумаги. Затем показывает им алфавит, слоги и велит написать фразу: «Учись, мальчик, с их [слов] помощью ты станешь мудрее и потому лучше. Слова – знаки для душ присутствующих, буквы – для отсутствующих» (диалог X).

Нет данных, по каким книгам учились дети. Но встречаются ссылки учеников на Вергилия, Марциала, Персия, Плиния Старшего, на мифологические сюжеты. В диалоге VIII «Болтающие» ученики обнаруживают знание Цицерона. Даже цитируют его слова о М. Крассе из «Тускуланских бесед». И здесь же рассказывается о краже этой работы Цицерона у одного из учеников; позже «Тускуланские беседы» были найдены в лавке у местного торговца, «до того искаженные», что владелец рукописи их не узнал.

Но главные данные о книгах дают библиотека гимназии (диалог XIII) и книги в доме одного из учителей (диалог XIV). В библиотеке – книжные полки, дубовые, кипарисовые пюпитры с цепочками (к ним прикрепляются книги для их сохранения), множество античных книг: «…сколько книг, сколько добрых авторов, греки, латиняне, ораторы, поэты, историки, философы, теологи». Имена авторов не названы. Но названы скульптурные изображения древних писателей – Сократа, Платона, Ксенофонта.

А старые средневековые книги из библиотеки: Католикон, Александр из Вилледье, Гугуций, Папий, сочинения по диалектике, физике, софистике и др. изгоняются, они свалены в кучу из-за их ненужности. «Все выброшено. Пусть берет, кто захочет, освободит нас от тяжкого бремени». Так говорит тот, кто показывает ученику библиотеку (Спудей). А его товарищ (Тиро) замечает: «Ох! Сколько работы будет ослам для вывоза этих книг. Удивляюсь, что их не убрали, когда повсюду такое множество ослов». И он выражает надежду, что в эту кучу сбросят труды юристов Бартоло ди Сассоферато и Бальдо из Убальди и «людей того же помола». А Тиро добавляет: «Вернее, шелухи. Это не было бы ущербом для человеческого спокойствия». У предшественников Вивеса, итальянских гуманистов, не было систематической критики средневековых авторов, но во многих работах гуманистов (Гуарино, Альберти, Пальмиери и др.) содержатся выпады против средневековой системы образования [34]. Другие гуманисты, например Лоренцо Валла, резко выступали против средневековых юристов-глоссаторов, которые, комментируя «Свод гражданского права Юстиниана», сделали свои глоссы непререкаемым авторитетом, задерживая тем самым развитие правовой науки. Вивес, скорее всего, знаком с работами предшественников и с ними солидаризируется.

В диалоге, где речь идет о ночной работе в доме учителя (диалог XIV), участниками диалога выведены античные писатели Плиний Старший, Корнелий Цельс, Дидим, Эпиктет. Главным среди них выступает в диалоге Плиний, он играет роль как бы учителя, в доме которого живут ученики (другие участники диалога), которые его обслуживают, выполняя его просьбы. Для чего потребовалось Вивесу назвать всех участников диалога именами древних писателей? Очевидно для того, чтобы дать возможность учителю рассказать об этих известных писателях древности или чтобы сами ученики поинтересовались их жизнью и творчеством. Но в диалоге воспроизводятся и некоторые реальные черты этих писателей, главным образом Плиния. Из писем его племянника Плиния Младшего можно узнать, что его дядя, несмотря на служебные обязанности, много писал, часто работая по ночам, обладал удивительной способностью бодрствовать; он не мог работать без выписок и заметок, оставил после себя 160 записных книжек, исписанных мельчайшим почерком с обеих сторон