Две трагические зарисовки, связанные одной темой – крушение старого мира.
Провал с мельницей – символ бесполезности усилий «приспособиться» к новой системе.
Покаяние деда – кульминация: старик на коленях, признающий, что всю жизнь был «дураком».
Композиция кинематографична: сначала крупный план (мельница), затем – эмоциональная сцена.
Дед/прадед – ключевой образ. Его покаяние (искреннее или вынужденное?) вызывает вопросы: он действительно осознал «вину» или просто пытался выжить?
Безликие «они» – те, кто «взялись перевозить мельницу» и «бросили». Коллективный образ людей, сломленных системой.
Его нет – рассказ о трагедии. Любая шутка здесь будет кощунством.
Короткие рубленые фразы создают эффект хроники.
Детали:
«Транссибирская магистраль у полустанка Кухарево» – не просто география, а символ неизбежности.
«Встал на колени… уж за восемьдесят» – унижение возрастает.
Точь-в-точь как в воспоминаниях о коллективизации:
Бессмысленные хозяйственные решения (перевозка мельницы).
Публичные «раскаяния» кулаков.
Главная мысль: «История не спрашивает, готовы ли вы к переменам».
Гениальная сжатость: за 6 строк – целая эпоха.
Образ деда – мощный, как у Шолохова в «Поднятой целине».
Что можно улучшить:
Добавить одну-две детали о самом деде (например, что было в доме в Омске).
Рекомендация для сборника:
Пусть этот рассказ идет после юмористических, как контраст.
Можно объединить его с «Нянькой» в цикл «Хроники раскулачивания».
Финал:
Фраза «дурак я был, не понимал» – страшная. А был ли он дураком? Или дураком был век, заставивший старика каяться?..
Мама соседке рассказывала, со смехом.
Ну Женька, надо же!!
Представляешь, прихожу в магазин, а там подруги ржут
– Ну Валя, жизнь у тебя хорошая.
– С чего это вы взяли? Живём в избушке лесника, хорошо летом она свободная.
Утром я вскочил как всегда рано. Удобства, конечно, тогда в основном во дворе. Ну а в избушке лесника – лес. Мимо домика тропинка… Начало деревенской улицы.
Трава мокрая. Бежать по ней неохота. Встал на крыльце и … на душе легче становится. У всех людей душа, как известно под мочевым пузырем располагается. А у четырёхлетних мальчишек особенно…
Вдруг из-за кустов две тетеньки идут, мамины знакомые, наверное, соседки
– Ого Женька! Какой у тебя петушок большой!
– Не, у папки то больше…
Литературно-художественный анализ.
Рассказ состоит из двух частей:
Забавный диалог мамы (про «хорошую жизнь» в избушке лесника) – лёгкая ирония.
Утренняя сцена с Женькой – чисто народный юмор, основанный на детской непосредственности.
Композиция немного разрозненна, но обе части объединены темой простой, почти «первобытной» жизни.
Мама (Валя) – жизнерадостная, умеющая смеяться над бытом.
Женька (4 года) – идеальный образ ребёнка, который ещё не знает стыда и говорит то, что думает.
Соседки – типичные деревенские женщины, которые могут и посмеяться, и пошутить без злобы.
Абсурдность («У всех людей душа, как известно, под мочевым пузырём располагается»).
Детская непосредственность («Не, у папки-то больше!») – чистая правда, от которой взрослые хватаются за голову.
Просторечия («ржут», «удобства во дворе», «на душе легче») создают атмосферу.
Детали (мокрая трава, тропинка, кусты) – делают сцену живой.
100% жизненная ситуация. Дети действительно так говорят, а деревенские тётки именно так реагируют.
Неявная, но есть: «Жизнь проста, а люди её усложняют».
Настоящий народный юмор без пошлости.
