– Я опоздала? – вымученно улыбнулась Валери.
– Смотря куда вы хотели попасть, – слишком грубо ответила женщина за столом и положила подбородок на сложенную в кулак ладонь.
Валери пожалела, что решилась прийти. Что ей стоило одной остаться дома, как и во все другие вечера, когда становилось невыносимо скучно? Сейчас развернуться и уйти будет слишком грубо, а остаться – значит выслушивать сочащееся ненавистью жалостливое нытье.
«Вот! Уже и губы дрожат – видно же! А эта грубость – лишь презрительная маска».
Девушка вздохнула и опустилась на мягкий пуф, неожиданно оказавшийся удобным. Пошарив взглядом вокруг себя, она увидела низкий столик с вазой, доверху наполненной конфетами, ухватила одну за бумажный хвост и с удовольствием запихала полностью в рот. Так хоть не нужно будет разговаривать самой.
– Хотите, я вам книгу подпишу? – прервала молчание девушка за столом. Валери кивнула и, проглотив тошнотворно сладкую шоколадную массу, опять запустила руку в вазу с конфетами. – Держите.
Протянутая книга в черно-белой обложке подрагивала в руке автора. Пальцы, давно не знавшие маникюра, стискивали ее так сильно, словно одновременно боялись уронить и не желали отдавать. Улыбнувшись, Валери взяла книгу и, открыв на первой же странице, прочитала: «Просто так. На память».
Третья конфета полетела в рот. Жутко хотелось пить, а еще больше – уйти отсюда. И если с первым желанием было сложновато – поблизости не видно ни бутылей с водой, ни хотя бы питьевого крана – то второе осуществить оказалось проще простого. Улыбнувшись на прощание, Валери быстро нацепила заждавшийся пуховик и ушла.
Дурацкая затея. Вряд ли кто-то – уж точно не она – будет тратить время на сомнительное чтиво сомнительного авторства, когда у тебя осталось чуть меньше ста дней.
Книга в черно-белой обложке проделала слишком короткий путь из рук автора до проходной и осталась лежать в подушках дивана рядом с вешалкой для верхней одежды.
***
По адресу, который она ему оставила, находилась арт-резиденция «Фокус». Старое кирпичное здание возвышалось над пустырем с плохо почищенными от снега дорожками. Чуть вдалеке лаяли собаки, загоняя приблудившуюся кошку на единственное, черное от влаги и промерзшее до корней дерево. Весь этот вечер пропитан незнакомыми ему звуками пригорода и запахами почти нетронутых цивилизацией задворок.
Такси давно уехало, минула полночь, и никого поблизости, а значит, не у кого спросить, где он может ее найти.
Вряд ли он смог бы ответить, зачем написал ей сегодня. Зачем вдруг начал называть «любимая», словно не прошло столько долгих лет, пропитанных мыслями совсем о других женщинах. И тем более – зачем поперся на другой конец города, чтобы увидеть ее.
Он простоял минут тридцать, прежде чем понял, что она не придет. Да и не собиралась! А сейчас, промерзнув до костей, как то самое черное от влаги дерево, он и сам не понимал, что вдруг на него нашло.
Домой идти не хотелось. Жена уже спит, дети тоже. А если нет… Тогда придется объясняться, что-то выдумывать. Проще пойти в ближайший бар и напиться, так хотя бы вопросов задавать не будет – не любила жена, когда от него воняло спиртным, и дулась потом целую неделю. А если повезет – то и вовсе не разговаривала. А то, что и секса не было – так это он привык.
Свернув на главную улицу, он шел, глядя себе под ноги. Стянутые льдом тротуары с выбитой плиткой, кое-как отремонтированной, лишь бы прохожие не переломали себе конечности, тянулись до главной улицы и сменялись новенькими пешеходными дорожками. Откуда-то раздались крики – кричали пьяные подростки у бара, видимо, не поделив какую-то девицу. Глянув в сторону, он увидел вывеску, на которой не горело как минимум две буквы, и от этого название выглядело глупо и жутковато. Стоило пройти мимо, но что-то заставило его повернуть направо и вступить в перепалку. То ли все-таки хотелось стать хоть для кого-нибудь героем в этот вечер, то ли просто жажда приключений.
