Мужская половина возмущенно задвигала бровями, Глеб с тоской посмотрел на дверь, а Тимур-без-команды чуть под стол не залез. Уютный толстенький очкарик с собственным волевым именем никак не сочетался. Он ухаживал в офисе за растениями, которые сам же и натаскал, консультировал огородниц и вызывал такое доверие у женщин, что они с ходу соглашались на рекламу в нашем журнале. Валерка-гимназист тоже замотал головой на веревки и зумбу. Если бы это все в игре компьютерной происходило, он бы согласился. В реальности Валерке мало что нравилось.
- А какое упражнение мы будем делать? - проявила я здравомыслие. Если уж меня Тарас вынудил написать ванильную ваниль, то этих непуганных чебурашек одной левой сейчас уболтает.
- Вот, - Тарас разложил на полу листы бумаги длинной узкой полосой. - Нам надо встать в ряд. А потом поменяться местами так, чтобы первый с одного конца шеренги стал первым с начала другого, второй с конца стал вторым с начала. Понятно?
- Нет, - мы вредничали.
- Нельзя сходить с бумажной дорожки.
- Да что вы как жужелицы, - Петька-Портос вскочил и преданно посмотрел на Тараса. - Я готов. Упражняться, танцевать и побеждать.
Петьке лишь бы покрасоваться своими бицепсами и чтобы Фрося, Антонина и Галка кудахтали вокруг него. А он сейчас на законных основаниях всех облапает. Кажется, Тарас об этом не подумал. Мы выстроились, ржали и толкались. Петька хвастался силой, хватал девчонок, приподнимал и переставлял на другую сторону. Когда дошла очередь до меня, Тарас первый нарушил правила. Вышел из шеренги сам, вывел меня и приказал следить за подчиненными. Подсказывать, кому и с кем меняться местами. Дождавшись, когда начальство уйдет к себе, я прекратила цирк, разогнав всех.
- Уже? - Петька огорчился.
- Иди ты к черту, - поддержала меня Эдита. - Сегодня все переделаем, на завтра ничего не останется.
- Отправляемся воспевать здоровый образ жизни. Шустрее. И не забудьте, что вы все мне проиграли пари, - не знаю, зачем мне вообще это пари было нужно. Мнила из себя шулера, в рукаве хоть что-то должно лежать.
Я заперлась в своем кабинете под предлогом создания нового рассказа. Первый я накатала от злости, не особо заморачиваясь над логикой и смыслом. Просто помнила, что Людмила постоянно повторяла: “Мне бы Синюю птицу, я бы ух!” Тарасу рассказ понравился и ладно. Читательницам, наверно, не зашло. Обещанных мешков писем, даже в электронном виде, пока не появилось. А моя злость прошла. Шикарные идеи ко мне и носа не совали, предпочитали приходить к начальству. Я написала крупно на листке - Осень, Вероника, два мужика, судьбоносная встреча, ванильная романтика.
- Как меня угораздило в это вляпаться? - я подошла к зеркалу и разговаривала сама с собой. - Неужели из сотен тысяч мужиков директором бабского журнала некого было назначить? Какой нормальный мужик согласится на такое? Ясно какой. У кого есть персональные претензии к журналу, а точнее, к главному редактору. Если бы Тарас хотел мне навредить, он бы первым делом меня выгнал. А он меня воспитывает.
Наверно, я водила бы бездумно ручкой по бумаге до вечера. Почему я сама не увольняюсь? Чего жду? Веревочного курса? Обещанной читательской любви? Пока не прозвучало взаимных обвиняющих слов, мы оба старательно делали вид, что раньше не встречались. Мое затворничество нарушила Эдита. Грохнула кулаком в дверь и без всяких церемоний сунула мне под нос приказ о командировке. И распечатанный билет на поезд до Питера. Красная стрела.
