Захлебываясь кровью, болевой шок постепенно отошел на второй план, а смерть, напротив, приближалась стремительнее падения. В ожидании старухи с косой, в голове Анжело витал один наиболее интересующий вопрос – как он допустил подобное?..
В носу расцвел букет нашатырного спирта, пробивший дрему и отрезвивший сознание. Однако мертвого он не поднял бы на ноги, сколько ни старайся. Значит ангел живее всех живых. Конечности не слушались, крылья не раскрывались, и глаза никак не привыкали к тьме. Вдалеке горела желтым цветом треснутая лампочка, но он этого не узнал, потому что сидел к ней спиной. Прямо перед ним рождались образы: вот какое-то странное шевеление, вот подобие руки, растворяющейся среди черной пустоты, вот повороты дюжин голов… или одной, но дюжину раз?
Внезапно лицо ангела озарил обжигающий сетчатку луч. Стали различимы голоса. Они роились с разных сторон, но намерения Анжело не разобрал. Он успел заметить силуэты, обступившие его полукругом, все с пирсингами, татуировками и прочими приметными знаками. Рассмотреть четче было тяжко из-за этого невероятного сияния…
–– Смотрите-ка, очухался! – заговорили справа.
–– Я уж думал не проснется. Здорово ты его приложил, громила, – поддержали слева.
–– Замолчите, нахрен, оба. Берите пример с остальных, – отрезал некто посередине.
Анжело бы не на шутку перепугался, не будь таким удивленным своему положению и количеству голосов. Конечности не слушались, потому что их связали, скрепили веревками со стулом, а крылья, слипшиеся друг с другом по той же причине, безжизненно свисали с деревянной спинки. Дернуться невозможно. Он и не пытался, а смиренно ждал, чем это для него обернется.
–– Слушай внимательно и отвечай на мои вопросы. Честно отвечай, неправду я в состоянии учуять, – заговорил тот, что посередине.
–– Хорошо… – ответил Анжело.
–– Вижу, ты не из здешних. Хрен ли тут забыл? Разнюхиваешь чего? – спросил главный. Кажется, он был лысым, темнокожим и с татуировкой на виске.
–– Я… – Анжело запнулся. Неужто он раскроет невесть кому секрет своего прибытия? – Я здесь…
–– Ты меня, видимо, неправильно понял, белоснежка. – Пальцы Анжело хрустнули от прямого попадания строительным молотком. Протяжный визг вырвался изо рта, перекрываемый хохотом толпы. Они жаждали крови ангела. Безымянная и средняя фаланги посинели и распухли. Кровь медленным ручейком стекала с подлокотников и оставляла на пыльном бетонном полу маленькие бордовые капельки.
–– Я нечаянно забрел! Меня заинтересовал быт живущих в вашей клоаке! – Анжело и сам не понимал, зачем врет, ведь могло последовать наказание пожестче предыдущего, но слова озлобленным фонтаном выливались из него. В несвойственной манере, все, кроме правды.
–– Вовсе не то, что мы хотели от тебя услышать, – сказал главный. Его ехидную улыбку не скрывал свет фонаря и можно было разглядеть свежий шрам, пересекающий губы вдоль, от носа до подбородка. Он хорошенько принюхался и произнес: – Ты разве не в курсе, что лукавство – серьезный грех, а, ангелочек?
Анжело молчал. Глаза заслезились, а мышцы на теле напряглись.
–– А за грехами следует неминуемая кара! – Следующий пинок пришелся аккурат в коленную чашечку. Прямое попадание в нерв дало нужный сигнал. Ангел дернулся от боли, тем самым повалив стул.
Лежа на боку, весь в пыли, поту и с перебитыми конечностями Анжело не думал ни о чем конкретном и одновременно думал обо всем сразу. Вся его концентрация была направлена на колено. Боль с успехом перекрыл первый удар.
