Мне очень хотелось съязвить и переспросить, смею ли заговорить сейчас, но, ради Тургэна, решила не обострять ситуацию ещё больше.
— Воочию это оружие я тоже не видела, но знаю, как оно действует. В основе его... легко воспламеняющийся порошок. Его засыпают в трубку, добавляют кусочки железа, поджигают, и под действием огня железо вылетает из трубки и поражает противика, — просмотры исторических фильмов в компании дедушки не прошли даром, но как же трудно описать действие огнестрельного оружия на языке, в котором ещё нет подходящих для описания слов!
На лице кагана отразилась заинтересованность, но тут снова вмешался Субэдэй:
— Это чудо-оружие, о котором говорит принцесса Юй Лу — не более, чем детская забава, палки, из которых валит дым!
— И от их действия не погиб ни один воин? — как бы между прочим проронила я.
— От них было больше дыма, чем вреда! Может, подобной бессмыслицей можно напугать латинян, но не халху!
— Ты всё ещё не ответил на мой вопрос.
— Вопросы мне смеет задавать только великий хан! — рявкнул Субэдэй.
— И его наследник, — отчеканил Тургэн. — Отвечай.
Субэдэй испустил яростное шипение, но поймав повелительный взгляд кагана, нехотя процедил:
— Несколько воинов пали от огня, вырвавшегося из трубок.
— Если потери были невелики, значит, "трубки" применялись не с целью убить, — задумчиво поговорил молчавший до того Фа Хи.
— И ты слышал об этом оружии, монах? — тут же повернулся к нему каган.
— Я слышал лишь о порошке и его разрушительной силе. Что её начнут использовать против врагов, было лишь вопросом времени.
— Хочешь сказать, оружие изобрели специально для этой войны? — нахмурился главный халху.
— Кто знает? Я давно не был в Шихонге.
— Но твоя преданность по-прежнему принадлежит им! — влез в разговор старик Чинбай. — Почему иначе ты не предупредил нас об этой опасности?
Понимая, что забиваю ещё один гвоздь в крышку собственного гроба, я расхохоталась... и, конечно, вызвала новую бурю негодования. Даже каган, до сих пор относившийся к моим выходкам довольно снисходительно, сдвинул брови и угрожающе громыхнул:
— Для тебя это — забава?
— А для вас? — усмехнулась я. — И это — совет, цель которого решить, как одолеть врага? Вместо совместного обсуждения и обмена полезной информацией — взаимные нападки и глупые обвинения! Все разумные советы воспринимаются как личное оскорбление, только потому что их произнёсший, видите ли, не мужчина, не халху или слишком молод! Очевидно, шихонгцы готовились к этой войне задолго до того, как её объявили. А наша утренняя атака проводилась вслепую и превратилась бы в кровавую резню, если бы не своевременное решение принца Тургэна отступить! Это, — я ткнула пальцем в "снежинку", — доказательство того, что шифу Фа Хи прав. Войну с Шихогом не выиграть силой, тем более, что с воспламеняющимся порошком сильнее — они. Но когда учитель пытался сказать об этом, его не слушали. А теперь он виноват, что не предупредил о порошке, который назвали "детской забавой", когда о нём говорила я? И, по-вашему, наблюдать за всем этим не забавно?
На физиономиях моих "собеседников" — самые разнообразные эмоции от глубокого шока до испепеляющей ярости. Только Фа Хи — как всегда невозмутим, а Тургэн, казалось, готов броситься ко мне и обнять. Лицо кагана уже было даже не бордовым, а синеватым.
— Вон! — прохрипел он.
— Отец! — вскинул голову Тургэн, но я не дала ему продолжить.
