Но последние события показывали, что происходит что-то не то. Старый король уже слег и из своих покоев не выходил. Он хрипел и кашлял, поэтому Морисса съехала в другие, чтоб болезнь супруга не мешала ей спать. И он, пользуясь этим, стал устраивать свои сборища прямо в королевской спальне.
Дуэйн Дуглас, Рональд Стоун ещё могли в понимании королевы участвовать в обсуждениях дел её страны. Но что здесь делал примчавшийся из Эстардии Астан? Эти трое не вылезали от Эдварда, а вот её – супругу короля – перестали пускать к мужу, объясняя тем, что ему особенно нездоровится.
‐ Что ты сидишь?! Пойди к отцу! – сорвалась она на сыне, который безмятежно поедал десерт с пышной кремовой шапочкой.
‐ Но ведь тебя не пустили! И меня значит не пустят, – ничуть не обидевшись на повышенный тон, ответил Максимилиан.
‐ Тебе скоро предстоит стать королём! А что ты знаешь об этом?!
‐ У меня есть ты, мама, – пожал плечами оборотень, – ты знаешь всё и всегда.
‐ А когда меня не станет?! Ты – наследник престола! Единственный! – выходила из себя оборотница.
‐ Твоими стараниями же. Мог всю эту дребедень на себя взять Астан.
‐ Ты тупица совсем?! Стать королём – дребедень?! И ничего от меня не зависело! Астану уже по рождению полагался другой трон!
‐ А, ну да. Наверное… – Максимилиан продолжил вылизывать креманку, но спустя секунду она улетела в стену и разбилась, – ты чего творишь?!
‐ Я тебя оберегала всю жизнь… Это было моей ошибкой! Ты стал ничтожеством! – прорычала Морисса, опустив голову вниз.
‐ Осторожно, мама. Иначе я тоже могу выйти из себя! – сверкнул острыми клыками принц.
‐ Ты… угрожаешь… мне?.. – мать была недалека от оборота, но в дверь кабинета постучали, и ей пришлось прийти в себя и ответить, – Войдите!
В открытую дверь вошёл один из многочисленных слуг и сказал:
‐ Ваше Величество, Ваше Высочество… Его Величество Эдвард хочет видеть вас обоих. Просил пригласить вас немедленно в покои.
Морисса бросила быстрый взгляд на сына и выдохнула. Поздно было воспитывать взрослого оборотня, которого сама испортила. Да, она знала, что сама не допускала короля к воспитанию и закатывала ему грандиозные истерики, за которые приходилось просить прощение в постели. Но ведь это она делала для того, чтоб сын был предан ей одной, а не этой гулящей рухляди, что ждала теперь смертного часа и, кажется, дождалась.
Королева скорбно прикрыла глаза и вышла вперёд. За ней последовал хмурый Максимилиан, которому хотелось домой к жене и детям, а не вот это всё. Они проследовали молчаливой процессией по коридорам дворца и вошли в покои Эдварда. Слуга остался за дверью.
– Можешь идти, Нико, – отпустил слабым сиплым голосом второго слугу король и зашёлся лающим кашлем.
Морисса проследила за удаляющимся оборотнем и, когда за ним закрылась дверь, подошла ближе к мужу, чтоб сказать:
– Наконец-то соизволил нас позвать? Ты никак в пса превращаешься? Лаешь на весь дворец…
Эдвард возмущённо посмотрел на неё, но ответить ничего не смог из-за очередного приступа.
– Мама! – такой шутке возмутился даже равнодушный ко всему Максимилиан.
Морисса только хмыкнула и продолжила, наморщив нос:
– Фу! Эти твои помощники и байстрюк вообще отсюда не выходили? Запах, будто они тут живут безвылазно.
Эдвард хрипел и хмуро смотрел на королеву из-под густых бровей.
– Как мне жаль, дорогой супруг, что всё сложилось так… Ты ведь мог погибнуть раньше в какой-нибудь битве, поперхнуться косточкой на какой-то пирушке, свалиться с лестницы у очередной любовницы… Но ты никак не хотел упрощать мне жизнь.
