– И ты спросил, могут ли помочь демоны, если не в силах справиться бессмертные? ― высказал догадку дракон, внимательно слушавший каждое слово этого неожиданного откровения.
– Нет, ― возразил Шэнли. ― Я торопился уйти и обо что-то сильно оцарапал руку, когда отцеплял эту мелкую пиявку от своих ног.
– Тогда с чего ты взял, что вы связаны? ― не понял Лун. ― Кровь нужно добавить в отвар. Отвар нужно выпить. Если ты сразу после этого ушёл и больше туда не возвращался…
– А ты уверен в том, что отвар обязательно нужно выпить? Жрец так вдохновенно суетился, что я и слова сказать не успел, как на моей ране оказалась влажная повязка. И от неё пахло травами.
– Ерунда, ― отмахнулся дракон от его подозрений. ― Ты просто связал воедино обстоятельства, не имеющие друг к другу никакого отношения. Я тоже страдал подобной глупостью, когда по незнанию считал себя виноватым в смерти Шу. Возможно, ты действительно тогда повстречал именно эту девушку, но сейчас ты жив и здоров, а ей худо. Если бы между вами существовала связь жизненных сил, подобное не происходило бы. И я уже сказал, что запах древа Интао свежий. Он точно не продержался бы девятнадцать лет.
Шэнли умолк и надолго задумался, продолжая наблюдать за женой, которая наконец-то притихла, но теперь выглядела скорее мёртвой, чем живой, хотя плотность и целостность её ауры не оставляла сомнений в том, что с девушкой всё в почти полном порядке. Он размышлял о связи жизненных сил ― удивительном природном явлении, которое нельзя обнаружить с помощью магии. Но если оно природное и касается живых существ, значит, Эни сможет это заметить? И ещё Шэнли думал о той маленькой девочке, которая много лет назад подарила ему сломанный цветок. Он тогда почти сразу же забыл о ней. Не вспомнил даже тогда, когда доносчики отца сообщили, что Аюн Ли Мин первые годы своей жизни провела в монашеской обители. И теперь ему тоже казалось, что та девочка и его жена никак не могут быть связаны друг с другом. Жрецы и монахи при южном храме в царстве смертных ― это совершенствующиеся маги, отказавшиеся от всего мирского. Они стремятся обрести бессмертие честным путём и посвятили себя добрым делам, поэтому возятся с безнадёжными больными и калеками до последнего их вздоха. Или своего. Вполне вероятно, что малютка Ая давным-давно умерла, а думать, что это не так, Шэнли заставляет лишь доброе воспоминание о ней. Может, Лун прав? В непонятных ситуациях смятенный разум начинает подсовывать любые более-менее логичные разгадки. Больной ребёнок, капелька крови бессмертного демона, уникальная сила редкого дерева… Если так рассуждать, то можно додуматься и до наличия заговора там, где его нет. Например, предположить, что демон-кот появился в окрестностях храма не случайно, а был приманен монахами, чтобы получить от бессмертного демона каплю крови для умирающего ребёнка. Храм часто посещают бессмертные. Если способ был известен, почему же никто из них не захотел помочь девочке? Всё-таки в словах Луна есть смысл ― чем старательнее ищешь причину на пустом месте, тем выше вероятность самому её придумать.
Пока он размышлял, Эни закончила первый целительный сеанс для Дамиана Вэя и поспешила на помощь новой пациентке, хотя и устала. Полубогиня вошла в комнату без стука и предупреждения. Демона поприветствовала лишь коротким кивком, а мужа и вовсе не удостоила даже взгляда ― сразу же подошла к кровати и положила ладонь на лоб спящей Аюн. Должно быть, ей сообщили о нежданных гостях поместья оборотни ― иного объяснения не было.
