Он ворвался в женские покои без разрешения, забрал оттуда жену практически раздетой да ещё и использовал магию там, где это не дозволяется даже бессмертным небожителям ― если бы у Бьяри имелось логичное объяснение поступкам брата, она, несомненно, оправдывала бы его изо всех своих сестринских сил, но в сложившихся обстоятельствах смогла лишь пересказать то, что видела собственными глазами. Конечно, родители пришли в ужас. Естественно, дракон-император разгневался. Демоны были немедленно выдворены в Эсмар с наказом не совать носы в Шаэн до тех пор, пока ситуация не прояснится. Смертные остались во дворце владыки Вэя. Сам Эдриан Дайлу отправился на северо-восток царства смертных за объяснениями, но не с помощью магии перемещения, а на собственных драконьих крыльях ― ему нужно было немного остыть, чтобы сгоряча не поддаться искушению как следует наказать Шэнли Нитаэна без утомительного выслушивания его версии происходящего. В поместье Дамиана Вэя старший бог-дракон прибыл аккурат в тот момент, когда Эния уже открыла рот, чтобы выложить демону всю неприглядную правду.
– Отец! Ты как раз вовремя! ― обрадовался его появлению чем-то донельзя встревоженный Лун.
– Если ты намерен защищать этого мерзавца, можешь даже не начинать, ― прорычал Эдриан Дайлу в ответ.
– Господин Эдриан, успокойтесь, пожалуйста, ― вежливо попросила Эни и добавила: ― Ситуация и правда очень неприятная. Кажется, демоны были правы в своих подозрениях. Смертные снова замышляют что-то ужасное.
Старший дракон успокоился, но не полностью, а лишь настолько, чтобы выслушать невестку предельно внимательно. Он уважал её не за божественную силу, а за редкое чувство справедливости. Эни не стала бы защищать того, кто действительно виноват. И не посмела бы обвинять невиновных.
– Говори, ― разрешил недовольно, стараясь не смотреть на зачинщика беспорядка, который, похоже, тоже был бы не против получить хоть какие-то объяснения.
– У вас такая же духовная сила, как и у Луна, поэтому вы ничего не увидите. Придётся поверить мне на слово, ― начала полубогиня и тяжело вздохнула. ― Дело в том, что в тело барышни Аюн подселили древесного духа, вскормленного кровью и духовной силой демона.
– Я заметил бы одержимость, ― возразил Шэнли.
– Заткнись, ― посоветовал ему дракон-император.
– Это не одержимость, а что-то вроде изменения сути, но не на магическом или божественном, а на природном уровне, поэтому трансформации болезненны, но для посторонних глаз незаметны, ― пояснила Эни. ― Если подробнее, то кто-то долгое время питал парное семя древа Интао кровью и магией демонов, не позволяя ему прорасти. Кровь отвечает за способность жить и развиваться без корней и почвы, а духовная сила служит пищей. Так из семени любого растения можно получить духа, который вместо воды и солнечного света будет охотно поглощать то, чем его вскармливали. Девушка проглотила эту гадость недавно, но семя сразу же проросло, потому что её тело уже знакомо со свойствами бессмертного древа Интао. Для голодного духа это идеальное вместилище. Аюн останется в своём уме, но её тело, независимо от воли, желаний и разума, будет поглощать жизненную и духовную силу тех, с кем связано природными узами. Такова особенность парных косточек дикой вишни Интао. Её можно использовать как во благо, так, увы, и во вред.
