Дмитрий недоверчиво покачал головой. Все это казалось таким запутанным и неправдоподобным. Законспирированные и могущественные Ордена Мертвецов. Подпольщики-Охотники… И чем дальше, тем сложнее было принимать на веру рассказ блондинки за рулем. Им снова овладевало сомнение.
– Живые Охотники издавна противостоят Мертвым Братствам, – продолжала Кристина. – И все это время мы пытаемся избавить человечество от власти мертвяков.
– А издавна – это с каких пор?
– Издавна – это значит издавна, – нахмурилась девушка. – С того времени, как стало ясно, что судьбами живых распоряжаются мертвые.
– И как же это стало ясно?
– В те времена люди еще могли отличить живое от неживого. Магией тогда владели не только «тела», – ответила она.
– Понятно… Предположим, что понятно. То есть Охотники появились очень давно.
– Ненамного позже Орденов, – кивнула Кристина.
– Хм-м, странно, – пробормотал Дмитрий.
– Что в этом странного?
– Насколько я понял, посмертное существование мертвяков может длиться чуть ли не вечно. А вы… Вы должны были бы давным-давно вымереть. Как мамонты.
– Ну, во-первых, Дима, «тела» живут не вечно. Члены Братств застрахованы лишь от естественной смерти, но не от насильственной. Если знать, как их убивать, то сделать это можно. Ты и сам все видел.
Да, он видел. Все. Кристина весьма убедительно мочила ходячих «зомби» прямо у него на глазах.
– А во-вторых… Охотники, конечно, не бессмертны, но они передают свои тайные знания из поколения в поколение и из века в век уничтожают мертвяков. Эта война длится уже не одну тысячу лет.
Дмитрий задумался.
– Охотники, мертвяки, тайные знания, тысячелетняя война… – Он потер лоб. – Честно говоря, Кристя, во все это очень трудно поверить.
Даже после того, что он уже видел.
– Но тебе придется сделать это, – безапелляционным тоном заявила девушка. – Придется поверить.
– А если я не смогу или не захочу? Если мне покажется более правдоподобным другое объяснение?
– Какое, например? – заинтересованно посмотрела она на Дмитрия.
– Ну… Скажем, кто-то зачем-то устроил высокобюджетный спектакль со стрельбой и зомбяками. Только не спрашивай, кто и зачем, – я не знаю. Пока не знаю. Знаю только, что сейчас, в век спецэффектов, человеку можно показать и внушить все что угодно. Ну, или почти все.
– Значит, в это тебе поверить проще?
– Да, проще! – с вызовом ответил он. – Это хоть как-то укладывается в привычные рамки.
Кристина фыркнула:
– А ногу тебе прострелили понарошку, так получается? Кстати, не болит нога-то?
– Нога? – Дмитрий озадаченно глянул вниз.
Он уже и думать о ней забыл. Рана его совершенно не беспокоила. Не ощущалось даже легкого дискомфорта. А ведь действие анестетика, наверное, уже должно было пройти.
– Ногу, наверное, могли продырявить и по-настоящему, – пробормотал он. Это уж точно не было иллюзией. – Для пущей, так сказать, убедительности.
– Убедительности в чем? – Кристина раздраженно мотнула головой и, вдавив акселератор, легко обогнала нерешительного тихохода на «Ладе-Калине». – Ты, между прочим, проверь рану. Так, на всякий случай…
Дмитрий осторожно подтянул штанину. Размотал бинт.
И утратил дар речи.
Рана затянулась. Совсем. На простреленной лодыжке остался лишь едва заметный шрамик.
Дмитрий ощупал ногу. Шрам был. И то – почти уже рассосавшийся. Пулевого отверстия – не было. Чудодейственная мазь и заговор Кристины сделали то, для чего обычной медицине понадобилась бы не одна неделя.
