— Во-первых, деревня не глухая, — защищаю родные края, — а во-вторых, нам с дочерью там будет лучше, чем здесь.
— Наша мама сошла с ума, — нараспев заявляет Аня, держа мою дочь за руку. — Лера, это апофеоз безумия, — обращается ко мне. — Несколько размолвок ещё ничего не значат.
— Месяцы унижений, скандалов, моих нервов и полного безразличия со стороны Глеба — это, по-твоему, несколько размолвок? Нет, Ань. Нет… — мотаю головой, сую в ручки дочери бутылочку с кашей.
Я бы продолжила монолог — мне нужно выговориться, но в заднем кармане джинсов жужжит мой сотовый. Достаю телефон, и сердце оказывается под горлом. Снова этот номер… Рука дрожит, я пытаюсь попасть пальцем по красной кнопке сброса — удаётся не с первого раза.
— Лер, ты чего? — подруга замечает мою нервозность и забирает у меня дочь. — Тебя трясёт всю, — качает Машу, которая моментально подхватывает моё настроение и начинает кукситься.
А я слова из себя выдавить не могу. Меня действительно потряхивает, и воздуха не хватает. Быстро открываю окно, вдыхаю свежий утренний воздух и закрываю глаза. Писк в ушах понемногу стихает.
— Я хочу уехать из города не только из-за Глеба, — признаюсь Ане.
— Что случилось? — подруга явно испугалась за меня.
Я показываю ей смс, которое получила вчера поздно вечером с неизвестного номера, и взахлёб объясняю, что этот тип наверняка найдёт нас с дочерью. И случится это скорее рано, чем поздно.
— …Возможно, он просто псих, но это ничего не меняет, — выдыхаю.
— Надо в полицию обращаться, а не из города бежать, — решает подруга.
— Что я им скажу? Какой-то мужчина просит с ним встретиться — это не преступление. Но сидеть и ждать, когда случится криминал, я не собираюсь.
— Тогда надо рассказать Глебу, — Аня не сдаётся. — Он не последний человек в городе, у него связи. Пусть сделает что-то с этим психом.
Мне только взгляд отвести остаётся.
Ближе к утру я уже так себя накрутила, что готова была хоть у чёрта помощи просить. Позвонила мужу, рассказала ему всё. А он ответил, что я пытаюсь отыграть назад, чтобы не ехать в деревню. Ну да, ну да… Придумала страшилку, Лера.
Как у Глеба хватает совести вести себя подобным образом, я не понимаю. И молчу о том, что он не ночевал дома. Боже мой, я выходила замуж совсем за другого мужчину. Поразительно, как Глеб изменился после появления дочери.
— Укачаю Машу и поедем, — я оставляю подробности за кадром.
— Ох, ладно, — соглашается Аня. — Но я всё равно считаю, что Глебу нужно рассказать о телефонном маньяке.
***
Маша решила, что спать ближе к полудню — это не про неё. Пришлось выкручиваться. Первую часть вещей на улицу вытаскивала Аня, а мы с дочкой прохлаждались в машине. Но подруга — не грузчик, и за дело взялась я. Аня с Машей отправились на детскую площадку ножками топать.
Перетаскав кучу сумок и коробок, возвращаюсь в квартиру за детской коляской — она последняя. Сажусь на кушетку в прихожей и с грустью смотрю на семейное гнёздышко. Я думала, мы с мужем и дочерью будем здесь счастливы. Я так старалась, чтобы всё у нас было хорошо. А вышло не очень.
— Как в песне, — шепчу с грустной улыбкой.
Я уже не знаю, люблю ли мужа. Раньше любила, но систематические унижения с его стороны убили чувства. Толстая задница, пятно на майке, гулька на макушке — всё это постоянные мелочи, спутники нашей семейной жизни. Но время от времени случались вещи и покруче оскорблений. Я никому из близких не говорила, что супруг поднял на меня руку. Маша тогда проснулась, заплакала от наших криков, и я рвалась к ней, но Глеб не пускал…
