Кир был как раскалённая лава под коркой застывшего камня – внешне холодный и неприступный, но внутри – пылающий, готовый в любой момент прорваться наружу и сжечь всё на своём пути. И сейчас, в этот короткий миг близости, она увидела его настоящего – страстного, пылкого, живого.
Это открытие пугало и одновременно давало надежду. Возможно, за два года она сможет найти подход к этому сложному человеку.
Или это просто самообман, последняя соломинка, за которую хватается утопающий? Марьяна не знала ответа. Она знала только, что точка невозврата пройдена, и теперь ей предстоит научиться жить в этой новой реальности.
– Пойдём в душ, – устало сказал Кир, настраивая воду, тыкая по дисплею.
Марьяна робко сделала шаг, как будто переступая невидимую черту. Его сильные руки, обхватили её за талию с неожиданной бережностью, и они оба оказались в облаке пара и горячей воды, словно в коконе, отделяющем их от остального мира.
Капли воды, подобно хрустальным бусинам, скатывались по их телам, соединяя их в этой интимной влажной симфонии. Кир взял губку, налил на неё мужской гель для душа с нотами кедра и бергамота, и начал вспенивать, наблюдая с высоты своего роста за Марьяной, которая застыла в нерешительности, как оленёнок на опушке леса.
Она не знала, как себя вести и что делать. У неё ещё не было такого опыта обольщения – её прошлые отношения были простыми, понятными, без этих сложностей и барьеров. Поэтому она просто стояла к нему спиной и ждала, сама не зная, чего, чувствуя, как сердце отбивает неровный ритм.
Кир это понял, и лёгкая усмешка тронула его губы, он провёл губкой по её шее и спине, создавая узоры из пены на бархатистой коже, пуская мурашки по телу, словно электрические импульсы.
– Чувствительная, отзывчивая, сладкая, – прошептал он, целуя её за ушком, где пульс бился особенно сильно. – Расслабься, Марьяш, я тебя сегодня точно не съем, – подколол он, и в его голосе промелькнула теплота, которой не было раньше.
– А вдруг? – попыталась пошутить Марьяна, удивляясь собственной смелости.
– Мне нравится твоё чувство юмора, – ответил он, разворачивая её к себе лицом. – Обещаю, точно не сегодня.
И тут он улыбнулся, наверное, впервые за все время их знакомства. От его ямочек на щеках и мягкого выражения глаз, Марьяна чуть не ошалела. В этот момент он был просто красивым мужчиной – беспечным, как мальчишка, с искорками в глазах и каплями воды на ресницах.
– Ладно, – протянула она, – моя очередь.
Смелея, она выхватила у него губку и впервые так интимно коснулась незнакомого ей мужчины. Провела по широкой груди, где золотились светлые волоски, спустилась к пупку и замерла, краснея, как маков цвет.
Кир расхохотался – звонко и заразительно.
– Марьяш, тебе точно двадцать семь лет? – приподнял в изумлении бровь.
– Не вижу ничего смешного, – нахмурилась она, поняв, к чему он клонит, и попыталась вернуть ему губку.
– Не обижайся, просто я давно таких не встречал, – он притянул её к себе за талию, как будто боялся, что она ускользнёт. – А может быть, никогда – тихо добавил.
Прошептав эти слова, он овладел её губами, поглощая в страстном поцелуе, лаская упругую грудь, бедра – словно скульптор, изучающий своё творение кончиками пальцев.
– Сладкая, – прошептал он, выключив кран, потянулся за полотенцами. Одно он протянул Марьяне, а другим обернул свою талию, как тогой римского патриция. – Можешь взять халат, – кивнул он на белоснежный шёлк, висящий на крючке.
