Дилерия: Пророчество песков - страница 12

Они пошли к своим перепуганным, но целым верблюдам. Буря стихала, унося с собой остатки фиолетового кошмара, но оставив в их душах ледяное понимание: настоящая битва за Атариму, за Рорана, за орков Ургала и, возможно, за всю Дилерию только начиналась. И где-то там, в мертвом сердце пустыни, ждал источник Тени. Они двинулись вглубь ночи, навстречу неизвестности, оставляя за спиной лишь разбитые камни, следы битвы и тихий шелест песка, засыпающего последние свидетельства схватки с Песчаным Призраком.

Путь вглубь Мертвых Земель был кошмаром, высеченным из тишины и песка. Буря стихла, оставив после себя неестественно ровный, словно выглаженный ландшафт. Воздух был неподвижен, тяжел и пропитан запахом озона и… чем-то древним, пыльным, напоминающим открытый склеп. Звезды сияли с ледяной ясностью, но их свет не приносил утешения, лишь подчеркивал безжизненность и бескрайность пустоши. Эфирные потоки, вернувшись к своему плавному течению, все равно пульсировали тревожно, как больной пульс.

Они шли пешком, ведя нервных верблюдов в поводу. Животные фыркали, уши прижаты, глаза бегали по сторонам, улавливая невидимые угрозы. Следы, которые они искали – те самые когтистые отпечатки и россыпь острых «ножек» – были едва различимы на укатанном бурей песке, но вели неуклонно в одном направлении: к темному, зубчатому силуэту на горизонте, напоминавшему спину гигантского каменного зверя.

– Здесь… тихо, – прошептал Кэнан, нарушая гнетущее молчание. Его голос звучал громко в абсолютной тишине. – Слишком тихо. Ни шакалов, ни змей. Как будто все живое бежало отсюда.

– Или было съедено, – мрачно добавил Ургал. Он шел впереди, его топор был наготове, желтые глаза сканировали каждую тень, каждую неровность песка. Его рука, обожженная прикосновением тени, была туго перевязана клочком ткани. – Эта земля мертва не просто так. Она отравлена.

Аргонис молча кивнул. Он чувствовал это кожей, копытами. Земля под ним была не просто сухой – она была пустой. Лишенной той тихой жизненной силы, той связи с миром, которую он ощущал даже в самых засушливых уголках Дилерии. Его посох, обычно теплый и отзывчивый, сейчас был холодным куском дерева. Природа здесь молчала, подавленная. Он сжимал браслет Рорана, словно пытаясь через него почувствовать след сородича. Браслет был теплым, но связь оставалась немой.

– Источник близко, – сказал Аргонис, указывая посохом на темный силуэт впереди. – Там. В тех скалах. Эфир бурлит, как вода в кипящем котле. Даже я чувствую.

Кэнан попытался оживить свой почерневший детектор, тряся и постукивая по нему. Прибор лишь жалобно пискнул и испустил дымок.

– Пепел, – констатировал он с досадой. – Заратустра будет в ярости. Но вы правы. Воздух… он вибрирует. И песок… посмотрите.

Он остановился, опустившись на колено. Под тонким слоем свежего песка, нанесенного бурей, виднелся другой слой – более темный, слипшийся, будто спекшийся от сильного жара. И на нем… были следы. Не только когтистые. Здесь отпечатались копыта. Минотаврьи копыта. Несколько пар, шедших вразброс, как будто в борьбе или поспешном отступлении. И рядом – глубокие борозды, словно что-то тяжелое тащили.

– Роран! – вырвалось у Аргониса. Он бросился к следам, вглядываясь. – Он был здесь! Живой! Его… тащили. – Его голос дрогнул от смеси надежды и ужаса.

Ургал подошел, внимательно изучив следы.

– И не только его. Смотри. – Он указал на более мелкие, грубые отпечатки босых ног, вдавленные в спекшийся песок. – Орки. Мои орки. Тоже живы. Или… были живы, когда их вели. – Он сжал кулак. – Тварь не стала их пожирать сразу. Она отвела их… туда. – Его взгляд устремился к чернеющим скалам.