Дилерия: Пророчество песков - страница 19

– Печати сломаны, – сказал он с горькой обреченностью. – Мы не смогли восстановить. А он… он лишь ранен. И теперь… у него нет Стража, который сдерживал его голод и кормил его осторожно. Что он сделает теперь? Как он будет просыпаться?

Ургал, опираясь на топор, тяжело дышал. Его рана на бедре кровоточила.

– Он будет искать новый способ питаться. Более прямой. Более… жадный. – Орк посмотрел на черный свет, ползущий из-под обломков. – И этот свет… он как щупальце. Как приглашение. Или предупреждение.

Аргонис поднялся. Его взгляд был суров. Он посмотрел на выживших – израненных, покрытых пылью и кровью, но живых. На Рорана, который выжил. На Ивиэль, чья стрела спасла их у арки. На Кэнана, чьи «Горошины» ранили чудовище. На Ургала, который бился как лев.

– Мы не убили его. Но мы узнали. Мы нашли источник зла. Мы выжили. И мы выведем отсюда выживших. – Он подошел к Боргушу и другому раненому орку, помогая им встать. – Теперь мир должен знать. Все расы. Эльфы, люди, гномы, орки, минотавры. Они должны объединиться. Как их предки после Хаоса. Иначе… – Он посмотрел на черный свет, разъедающий камень. – Иначе Спящий проснется по-настоящему. И его первый вздох поглотит Атариму. А потом и все остальное.

Путь назад через разрушенный храм, под сводами, готовыми обрушиться окончательно, был кошмаром. Они шли, поддерживая раненых, минуя груды камней и останков скарабеев, под неумолимым взглядом черного света, пробивающегося из-под завалов. Они несли с собой не только раны, но и страшное знание: битва была проиграна. Война только начиналась. И древний голод, разбуженный под песками Атаримы, уже протягивал свои щупальца к миру.

Возвращение из Мертвых Земель было похоже на выход из могилы. Они шли под палящим солнцем, ведя уцелевших, но хромающих верблюдов, поддерживая раненых. Пыль пустыни смешивалась с засохшей кровью и потом, образуя корку на их лицах. За спиной оставался зловещий зубчатый силуэт скал, где под грудой камней тлел черный свет открытого Ока. Тишина Атаримы теперь казалась не безжизненной, а выжидающей. Каждая песчинка под ногами напоминала о Спящем, чье присутствие они ощущали кожей – слабое, подавленное, но неистребимо живое.

Роран шел, опираясь на плечо Аргониса. Он нес треснувший рог минотавров, как реликвию. Его взгляд, прежде полный юношеской отваги, теперь был отмечен глубокой тенью. Он видел Бездну. Он чувствовал ее голод. Кэнан молчал, его обычно острый язык был парализован видением открытого Ока и леденящим прикосновением его сознания. Его гномьи «игрушки» были кончены, прибор сгорел – оставались лишь нож и тревожные мысли. Ургал шагал тяжело, его рана на бедре была туго перевязана куском плаща, но каждый шаг давался с болью. Его желтые глаза горели не яростью, а холодной решимостью. Он потерял одного орка в храме. Он не потеряет остальных. И не даст миру пасть.

Ивиэль шла чуть впереди, ее серебристые волосы были стянуты назад, лицо – маской сосредоточенности. Ее эльфийские чувства, притупленные в храме, теперь были обострены до предела. Она чувствовала, как эфирные потоки над пустыней все еще искрят тревожно, словно оплавленные ударом. Она чувствовала слабый, ядовитый отголосок черного света, тянущийся за ними, как шлейф. И она чувствовала нечто еще… далекое, но мощное. Как гул гигантского колокола, доносящийся с востока. Магия Лориэндара. Алтея Лиарт знала, что ее ученица в беде. Или чувствовала пробуждение Тьмы.