Я навострил уши и немигающим взором уперся в Милиана, впитывая каждое его слово. Что ж, сейчас я, наконец, узнаю о себе всю правду от него: то, что он на самом деле обо мне думает – Улло не отвертеться от обязательной истины, которую нужно поведать суду. Я подозреваю, что рождал у Милиана негативные эмоции по отношению к себе, которые он не выговаривал вслух. Покажите мне хоть одного наставника, учителя, ментора, которого бы ни разу не бесил ни один его ученик! Совершенно естественно, что Улло кипел в то же время, когда я дулся и на него тоже.
Проводник посмотрел на меня, задержал взгляд: добрый, ободряющий. Мне это было очень важно – получить от него внимание, хоть даже малое, в то время, когда сам волновался. Но я не успел выразить Милиану какую бы то ни было эмоцию или короткий жест благодарности – он уже повернулся к судье и выражение его лица сменилось на серьезное.
Улло открыл мне новый и неожиданный пунктик. Я был шокирован, узнав от него только сейчас, почти через пять месяцев после нашего знакомства, да и то в условиях судебного процесса, а не частной беседы, что он мог не быть моим проводником, а я – его учеником. Мои глаза с каждой новой минутой округлялись от получаемой дозы удивительных для меня вестей. Я смотрел на Милиана и поражался – не знаю, чему или кому: наверно, вообще всей этой ситуации, начиная с указанием Провидения на меня. Мне был назначен совершенно другой Проводник! Но Улло уломал тогдашних магов Совета отдать меня ему. Так можно делать, но обычно никто из потенциальных наставников таким правом не пользуется – им на самом деле всё равно, кого обучать, мальчика или женщину, пекаря или физика-ядерщика. Милиана подстегнуло, что моя эфирная магия – некая аура каждого, пребывающего на Континенте, – указанная Провидением, оказалась сильнее других избранных вместе со мной в тот день, поэтому Улло хотел поработать именно со мной. (Он же у нас максималист, любит действовать напрямую, дерзко и резко, ударно.) Так я оказался под его началом.
– Для подтверждения слов Милиана Улло в судебном заседании выносится постановление о поверке сказанного им для приобщения к материалам дела, – огласил судья, когда Проводник завершил слово о моей ауре, и махнул артефактом. Тут же он обернулся в сторону утренней незнакомки в томатном платье, сидевшей рядом с Фор, и кивнул ей. Дама, видимо, поняла суть вопроса, без лишних уточнений встала и через весь зал вышла в дверь, откуда появился судья в начале суда. Присутствующие в зале на местах оживились и зашуршали, негромко переговариваясь. Судья не делал никаких замечаний, лишь осматривая цвета маячков волшебников.
– Что происходит? – шепотом спросил я своего защитника, пытаясь поймать взгляд Милиана, но тот смотрел в сторону Фор.
– Ничего страшного, сейчас с вас снимут ауру.
В моих глазах, видимо, настолько ярко считалась паника, что Лайдж успокаивающе произнес:
– Никакого волнения, это обычный процесс, больно не будет. К вам просто применят заклинание, которое обнаружит ваше силовое магическое поле для понимания уровня ваших способностей к колдовству.
Ага, типа рентген.
– А для чего это необходимо? – спросил я.
– Чтобы при назначении меры наказания делать ставки на мощь вашей магии и вынести справедливый приговор соразмерно вашим способностям. Могу добавить, что страшное для вас позади: обычно если с чародея снимают ауру, значит, его не будут лишать магии.
